| Но близок, близок миг победы. Ура! мы ломим; гнутся шведы. О славный час! о славный вид! Еще напор - и враг бежит. (32) И следом конница пустилась, Убийством тупятся мечи, И падшими вся степь покрылась Как роем черной саранчи. |
Sed ja proksimas venka
predo. Hura! Ni premas; cedas svedo. Ho, glora vid'! Ho, glora hor'! La malamiko fughas for (p32). Kaj skadroj sin postkure movis, Svingante sabrojn sen avar', Kaj korpoj mortaj stepon kovris, Kvazau akrida nigra svarm'. |
| Пирует Петр. И горд и ясен И славы полон взор его, И царской пир его прекрасен. При кликах войска своего, В шатре своем он угощает Своих вождей, вождей чужих, И славных пленников ласкает, И за учителей своих Заздравный кубок подымает. |
Festenas Petro.
Gloroplenas, Fiere helas la mien'. En brila rav' la car' festenas. Che tutarmea lauta ben' En tendo havas li regalon Por ambauflanka gvidantar', Je la spertinta gloran falon, Kaptita jhus instruistar' Honore levas li pokalon. |
| Но где же первый, званый
гость? Где первый, грозный наш учитель, Чью долговременную злость Смирил полтавский победитель? И где ж Мазепа? где злодей? Куда бежал Иуда в страхе? Зачем король не меж гостей? Зачем изменник не на плахе? (33) |
Sed kie la plej chefa
gast'? Kie la instruisto grava, Kies malicon kun bombast' Mildigis la venkint' poltava? Kaj kien la Judas', diabl' - Mazepa fughis en hororo? Kial la regho - ne che tabl', La perfidint' - ne sub toporo (p33)? |
| Верхом, в глуши степей нагих, Король и гетман мчатся оба. Бегут. Судьба связала их. Опасность близкая и злоба Даруют силу королю. Он рану тяжкую свою Забыл. Поникнув головою, Он скачет, русскими гоним, И слуги верные толпою Чуть могут следовать за ним. |
Inter la nuda stepa
for' Regh' kaj hetman' en fugho tima Galopas. Ligis ilin sort'. Malico kaj dangher' proksima Donacas forton al la regh'. Li vundon sian gravan ech Forgesis. Li de rusa pelo Fughas kun trista kapoklin'. Kaj la servista ar' fidela Apenau povas sekvi lin. |
| Обозревая зорким взглядом Степей широкой полукруг, С ним старый гетман скачет рядом. Пред ними хутор... Что же вдруг Мазепа будто испугался? Что мимо хутора помчался Он стороной во весь опор? Иль этот запустелый двор, И дом, и сад уединенный, И в поле отпертая дверь Какой-нибудь рассказ забвенный Ему напомнили теперь? Святой невинности губитель! Узнал ли ты сию обитель, Сей дом, веселый прежде дом, Где ты, вином разгоряченный, Семьей счастливой окруженный, Шутил бывало за столом? Узнал ли ты приют укромный, Где мирный ангел обитал, И сад, откуда ночью тёмной Ты вывел в степь... Узнал, узнал! |
Apude la hetmano olda Dum rajdo spektas kun sagac' Senlimon de la stepa spac'. Sed jen - hutoro. Kial skolda Obsede kaptis lin horor'? Kial li preter la hutor' Rapidas kun freneza forto? Chu tiu chi senhoma korto Kaj tiu domo forlasita, Kaj la ghardeno sub la lun' Pri iu ajho forgesita Al li rememorigis nun? Fiul', murdinta sanktan virton, Chu vi rekonis tiun vidon, La domon gajan en afabl', Kie pro vino ghojebria Inter felicho familia Vi iam shercis che la tabl'? Chu pacan lokon vi rekonis, Kie l' anghelon kun kares' En la ghardeno vi admonis Forfughi... Vi rekonis, jes! |
| Ночные тени степь объемлют. На бреге синего Днепра Между скалами чутко дремлют Враги России и Петра. Щадят мечты покой героя, Урон Полтавы он забыл. Но сон Мазепы смутен был. В нем мрачный дух не знал покоя. И вдруг в безмолвии ночном Его зовут. Он пробудился. Глядит: над ним, грозя перстом, Тихонько кто-то наклонился. Он вздрогнул как под топором. Пред ним с развитыми власами, Сверкая впалыми глазами, Вся в рубище, худа, бледна, Стоит, луной освещена... "Иль это сон?... Мария... ты ли?" |
Sur bordo de la blua
Dnepro Inter shtonegoj kushas nun Fremduloj por Rusi' kaj Petro En strecha dorma malprofund'. L' heroon lulas dorma graco, Poltava perdo pasis for. Sed en moroza songh-horor' Por la hetman' ne estas paco. Subite en silenta nokt' Oni lin vokas. Li vekighis. Fingrominace dum la vok' Al li neklara ombr' klinighis. L' hetman' ektremis en sufok'... Che li kun haroj tauze mavaj, Brilante per okuloj kavaj, Chifonvestita, pala nun Shi staras en plenluna lum'... "Chu songh'? Maria... vi revenis!.." |
| Мария. Ах, тише, тише,
друг!... Сейчас Мазепа. Мария, бедная Мария! Мария. Послушай: хитрости какие! |
Maria Chit, chit, amiko! Jam en fin' Mazepa Maria, povrulin' Maria! Maria Auskultu: jen ruzajho
kia! |
| С горестью глубокой Любовник ей внимал жестокой. Но, вихрю мыслей предана, "Однако ж, - говорит она, - Я помню поле... праздник шумный... И чернь... и мертвые тела... На праздник мать меня вела... Но где ж ты был?... С тобою розно Зачем в ночи скитаюсь я? Пойдем домой. Скорей... уж поздно. Ах, вижу, голова моя Полна волнения пустого: Я принимала за другого Тебя, старик. Оставь меня. Твой взор насмешлив и ужасен. Ты безобразен. Он прекрасен: В его глазах блестит любовь, В его речах такая нега! Его усы белее снега, А на твоих засохла кровь!..." |
Kun sopir' anhela Atentis la amant' kruela. Sed en kirlado de l' pasi' Shi diras: "Tamen... tamen mi Memoras: Kampo... festo brua... La mortaj korpoj... kaj la pleb'... Min panjo prenis al celebr'... Kie vi estis? Kial dise Ni vagas nun en nokta dens'? Ni iru hejmen. Estas diste... Ahh, nun mi vidas, mia mens' En vano sentis maltrankvilon: Konfidis, certe, mi aliun, Ne vin; oldulo. Lasu min. Via rigard' - terura, moka. Vi estas monstro. Li - alloga: En la okuloj - amo nur, En la parol' - tenero kantas! Lipharoj liaj neghe blankas, Sed viajn kovras sangospur'!" |
| И с диким смехом завизжала, И легче серны молодой Она вспрыгнула, побежала И скрылась в темноте ночной. |
Kun rid' sovagha shi
ekjelpis; Facila pli ol juna cham' Eksaltis, kuris kaj degelis En la senluma nokta kamp'. |
| Редела тень. Восток алел. Огонь казачий пламенел. Пшеницу казаки варили; Драбанты у брегу Днепра Коней расседланных поили. Проснулся Карл. "Ого! пора! Вставай, Мазепа. Рассветает." Но гетман уж не спит давно. Тоска, тоска его снедает; В груди дыханье стеснено. И молча он коня седлает, И скачет с беглым королем, И страшно взор его сверкает, С родным прощаясь рубежом. |
En for' skarlatis
orient'. Kozakan fajron hirtis vent'. Tritikon kozakar' kuiris; Che bordo Dnepra en maten' Chevaloj akvon trinki iris. Vekighis Karl': "Oho! Jam temp'! Mazepa, hastu. Jam auroras". Sed li delonge ekster dorm'. Sopiro, lin sopiro voras, Kaj pezan premon sentas kor'. Chevalon selas li, trankvila, Kaj rajdas post la regh'-fughant', Kaj la rigard' terure brilas Che limo de la patroland'. |
* * * Прошло сто лет - и что ж
осталось 1828 |
* * * Sed - la plenplena de
pasio, 1828 |