Был в театре. Играли русского дурака Филатку. Очень смеялся. Был еще какой-то водевиль с забавными стишками на стряпчих, особенно на одного коллежского регистратора, весьма вольно написанные, так что я дивился, как пропустила цензура, а о купцах прямо говорят, что они обманывают народ и что сынки их дебошничают и лезут в дворяне. Про журналистов тоже очень забавный куплет: что они любят все бранить и что автор просит от публики защиты. Очень забавные пьесы пишут нынче сочинители. Я люблю бывать в театре. Как только грош заведется в кармане - никак не утерпишь не пойти. А вот из нашей братьи чиновников есть такие свиньи: решительно не пойдет, мужик, в театр; разве уже дашь ему билет даром. Пела одна актриса очень хорошо. Я вспомнил о той... эх, канальство!.. ничего, ничего... молчание.

Mi estis en teatro. Oni prezentis la rusan malsaghulon Filatkon. Mi ridegis. Estis prezentita ankau iu vodevilo kun amuzaj versetoj pri advokatoj, precipe pri unu kolegia registo; la versetoj estis tiel libere skribitaj, ke mi miris, kiel povis permesi ilin la cenzuro; sed pri komercistoj oni rekte parolas, ke ili prifriponas la popolon, kaj ke iliaj filetoj dibochas kaj penas esti nobeloj. Pri jhurnalistoj ankau estis legita tre amuza verseto: ke ili shatas chion mallaudi, kaj ke la autoro petas de la publiko defendon. Tre amuze verkistoj skribas nun teatrajhojn. Mi shatas viziti la teatron, se mi nur havas en posho kopekon, mi ne povas ne viziti ghin. Sed inter niaj oficistoj estas tiaj porkoj: ili, kiel vilaghanoj, tute ne vizitas la teatron, krom se oni donas al ili senpagan bileton. Unu artistino bonege kantis. Mi memoris pri tiu ..... Ho, kanajlajho! Nenio, nenio ..... estu silento.

В восемь часов отправился в департамент. Начальник отделения показал такой вид, как будто бы он не заметил моего прихода. Я тоже с своей стороны, как будто бы между нами ничего не было. Пересматривал и сверял бумаги. Вышел в четыре часа. Проходил мимо директорской квартиры, но никого не было видно. После обеда большею частию лежал на кровати.

Je la oka horo mi ekiris en departementon. La sekciestro kondutis, kvazau li ne vidus, ke mi eniris. De mia flanko same — kvazau inter ni nenio okazis. En la departemento mi transrigardis kaj komparis skribajhojn. Post kvar horoj mi eliris kaj iris hejmen preter la direktora loghejo, sed neniun mi vidis. Post tagmangho mi plejparte kushis sur la lito.

Сегодня сидел в кабинете нашего директора, починил для него двадцать три пера и для ее, ай! ай!.. для ее превосходительства четыре пера. Он очень любит, чтобы стояло побольше перьев. У! должен быть голова! Все молчит, а в голове, я думаю, все обсуживает. Желалось бы мне узнать, о чем он больше всего думает; что такое затевается в этой голове. Хотелось бы мне рассмотреть поближе жизнь этих господ, все эти экивоки и придворные штуки - как они, что они делают в своем кругу, - вот что бы мне хотелось узнать! Я думал несколько раз завести разговор с его превосходительством, только, черт возьми, никак не слушается язык: скажешь только, холодно или тепло на дворе, а больше решительно ничего не выговоришь. Хотелось бы мне заглянуть в гостиную, куда видишь только иногда отворенную дверь, за гостиною еще в одну комнату. Эх, какое богатое убранство! Какие зеркала и фарфоры! Хотелось бы заглянуть туда, на ту половину, где ее превосходительство, - вот куда хотелось бы мне! В будуар: как там стоят все эти баночки, скляночки, цветы такие, что и дохнуть на них страшно; как лежит там разбросанное ее платье, больше похожее на воздух, чем на платье. Хотелось бы заглянуть в спальню... там-то, я думаю, чудеса, там-то, я думаю, рай, какого и на небесах нет. Посмотреть бы ту скамеечку, на которую она становит, вставая с постели, свою ножку, как надевается на эту ножку белый, как снег, чулочек... ай! ай! ай! ничего, ничего... молчание.

Сегодня, однако ж, меня как бы светом озарило: я вспомнил тот разговор двух собачонок, который слышал я на Невском проспекте. "Хорошо, - подумал я сам в себе, - я теперь узнаю все. Нужно захватить переписку, которую вели между собою эти дрянные собачонки. Там я, верно, кое-что узнаю". Признаюсь, я даже подозвал было к себе один раз Меджи и сказал: "Послушай, Меджи, вот мы теперь одни; я, когда хочешь, и дверь запру, так что никто не будет видеть, - расскажи мне все, что знаешь про барышню, что она и как? Я тебе побожусь, что никому не открою". Но хитрая собачонка поджала хвост, съежилась вдвое и вышла тихо в дверь так, как будто бы ничего не слышала. Я давно подозревал, что собака гораздо умнее человека; я даже был уверен, что она может говорить, но что в ней есть только какое-то упрямство. Она чрезвычайный политик: все замечает, все шаги человека. Нет, во что бы то ни стало, я завтра же отправлюсь в дом Зверкова, допрошу Фидель и, если удастся, перехвачу все письма, которые писала к ней Меджи.

Hodiau mi sidis en la kabineto de nia direktoro, preparis por li 23 plumojn, kaj por shi ..... aj! aj! ..... por shia ekscelenco kvar plumojn. Li tre shatas, ke estu preparitaj multaj plumoj. Hu! li devas esti kapego! Li chiam silentas, sed en la kapo, mi kredas, li chion konsideras. Mi dezirus scii, kion li prefere pensas, kio okazas en tiu kapo. Mi dezirus pli proksime vidi la vivon de chi tiuj sinjoroj, — chiujn iliajn farojn, diversajn kortegajn ceremoniojn: kiaj ili estas, kion ili faras en sia societo — jen, kion mi volus ekscii! Mi intencis kelkfoje komenci interparoladon kun ekscelenco, sed, je diablo, mia lango tute ne obeas al mi; ghi nur povas eldiri: ”malvarme” au ”varme estas ekstere”, kaj elparolos plu nenion. Mi dezirus rigardi en la gastochambron, kien oni vidas nur kelkfoje tra la malfermita pordo; post la gastochambro mi ankau dezirus rigardi alian chambron. Ho, kiel luksa estas tie la ornamo! Kiaj devas esti la speguloj kaj porcelanajhoj! Mi volus rigardi tien, tiun parton, kie estas shia ekscelenco, — jen kien mi volegus! En la buduaron por vidi, kiel tie staras diversaj bagatelajhoj: flakonoj, vitraioj, tiaj floroj, ke oni ech spiri timas sur ilin, kiel kushas tie disjhetitaj shiaj vestajhoj, kiuj estas pli similaj al aero ol al vestajhoj. Mi dezirus rigardi la dormejon ..... Ja tie, mi kredas, estas mirindajhoj, plie, mi opinias, ke tie estas paradizo, kia ne ekzistas ech en la chielo. Mi volus vidi la benketon, sur kiun shi, sin levinte el la lito, starigas sian piedeton, kiel oni vestas sur tiun piedeton shtrumpeton blankan kiel negho ..... Aj! aj! aj! nenio, nenio ..... estu silento.

Hodiau, tamen, kvazau lumo min konsiderigis: mi ekmemoris tiun interparolon de la du hundachoj, kiun mi audis en Nevskij-prospekto. — "Bone, — mi pensis en mi mem, — nun mi scios chion. Estas bezonate proprigi la korespondaion, kiun havis inter si tiuj sentaugaj hundachoj; el tiu korespondajhoj mi ekscios ion". Mi konfesas, ke mi foje ech vokis al mi Meghin kaj diris al ghi: — "Audu, Meghi, jen ni nun estas solaj; mi, se ci volas, mi ec shlosos la pordon kaj nin neniu vidos; diru al mi chion, kion ci scias pri la fraulino: pri kio kaj kiel shi pensas? Mi jhuras, ke mi malkovros al neniu. Sed la ruza hundacho subpremis la voston, kuntirighis duoble kaj silente eliris tra la pordo, kvazau ghi nenion estus audinta. Mi jam de longe suspektas, ke hundo estas pli sagha ol homo; mi estas ech certa, ke ghi povas paroli, sed ghi havas nur ian obstinecon. Hundo estas eksterordinara politikisto: ghi rimarkas chion, chiujn homajn pashojn. Ne, kio ajn okazus, mi morgau do iru en la domon de sinjorino Zvjerkova kaj pridemandu Fidelon, kaj proprigu chiujn leterojn, kiujn skribis al ghi Meghi.

Ноября 12.

В два часа пополудни отправился с тем, чтобы непременно увидеть Фидель и допросить ее. Я терпеть не люблю капусты, запах которой валит из всех мелочных лавок в Мещанской; к тому же из-под ворот каждого дома несет такой ад, что я, заткнув нос, бежал во всю прыть. Да и подлые ремесленники напускают копоти и дыму из своих мастерских такое множество, что человеку благородному решительно невозможно здесь прогуливаться. Когда я пробрался в шестой этаж и зазвонил в колокольчик, вышла девчонка, не совсем дурная собою, с маленькими веснушками. Я узнал ее. Это была та самая, которая шла вместе со старушкою. Она немножко закраснелась, и я тотчас смекнул: ты, голубушка, жениха хочешь. "Что вам угодно?" - сказала она. "Мне нужно поговорить с вашей собачонкой". Девчонка была глупа! я сейчас узнал, что глупа! Собачонка в это время прибежала с лаем; я хотел ее схватить, но, мерзкая, чуть не схватила меня зубами за нос. Я увидал, однако же, в углу ее лукошко. Э, вот этого мне и нужно! Я подошел к нему, перерыл солому в деревянной коробке и, к необыкновенному удовольствию своему, вытащил небольшую связку маленьких бумажек. Скверная собачонка, увидевши это, сначала укусила меня за икру, а потом, когда пронюхала, что я взял бумаги, начала визжать и ластиться, но я сказал: "Нет, голубушка, прощай!" - и бросился бежать. Я думаю, что девчонка приняла меня за сумасшедшего, потому что испугалась чрезвычайно. Пришедши домой, я хотел было тот же час приняться за работу и разобрать эти письма, потому что при свечах несколько дурно вижу. Но Мавра вздумала мыть пол. Эти глупые чухонки всегда некстати чистоплотны. И потому я пошел прохаживаться и обдумывать это происшествие. Теперь-то наконец я узна'ю все дела, помышления, все эти пружины и доберусь наконец до всего. Эти письма мне все откроют. Собаки народ умный, они знают все политические отношения, и потому, верно, там будет все: портрет и все дела этого мужа. Там будет что-нибудь и о той, которая... ничего, молчание! К вечеру я пришел домой. Большею частию лежал на кровати.

La 12-an de novembro

Je la dua posttagmeze mi ekiris kun la intenco nepre vidi Fidelon kaj eldemandi ghin. Mi ne povas toleri brasikon, kiu odoregas en Mjeshchanska strato el chiuj malgrandaj butikoj; krom tio tra la pordego de chiu domo odoras tia abomenajho, ke mi devis kovri mian nazon kaj plej rapide kuri. Kaj sentaugulaj metiistoj ellasas tiom da fumo kaj fumajho, ke homo nobla tute ne povas promeni tie. Kiam mi iris sur la sesan etaghon kaj sonorigis la pordan sonorileton, eliris knabineto ne tre malbona, havanta malgrandajn lentugojn. Mi rekonis shin. Shi estis tiu sama, kiu iris kun la maljunulino. Shi iom rughighis, kaj mi tuj konsideris, ke shi, kolombineto, volas havi fianchon. — "Kion vi deziras?" — shi demandis min. — "Mi deziras paroli kun via hundeto", — mi respondis. La knabineto estis malsagha! Mi tuj sciis, ke shi estas malsagha! La hundacho samtempe alkuris bojante; mi tuj kaptis ghin, sed la abomenulo preskau mordis mian nazon, kaj mi forjhetis ghin. Tamen mi ekvidis en angulo ghian kushkorbon. He! jen mi bezonas nur ghin! Mi iris al la korbo, manmiksis ghian pajlon kaj, je eksterordinara plezuro mia, mi eltiris malgrandan faskon da paperetoj. La abomena hundaco, vidante chion chi, komencis mordi mian tibion, kaj poste, kiam ghi ekvidis, ke mi prenas la paperetojn, ghi komencis krieti kaj karesighi, sed mi diris: — "Ne, kolombineto, adiau!" — kaj jhetis min por forkuri. Mi opinias, ke la fraulino akceptis min kiel frenezulon, char shi treege timis. Alveninte hejmen, mi volis tuj min okupi per la esploro de tiuj leteroj, char vespere apud la kandeloj mi iom malbone vidas, sed Mauro malhelpis, komencante purigon de la planko. Chiuj chi tiuj vilaghaninoj estas ne ghustatempe puremaj. Pro tiu kauzo mi iris promeni kaj pripensi mian lastan aventuron. Nun mi, fine, mi konos chiujn aferojn, projektojn, chiujn igojn kaj ighojn kaj, fine, mi komprenos chion. Tiuj chi leteroj malkovros al mi chion. La hundoj estas popolo sagha, ili konas chiujn politikajn rilatojn kaj tial, kredeble, en la leteroj chio estas skribita pri la ”nia”: pri lia portreto kaj pri chiuj agoj de tiu viro. Tie, kredeble, trovighos io pri shi, kio ..... Nenio, estu silento! Mi revenis hejmen vespere. Plejparte mi kushis sur la lito.