Granda Maestro

Mi iris kien la okuloj rigardas ghis kiam audis dolchan vocheton:

— Chu vi ne serchas laboron, knabo?

Sur la sojlo de rozkolora dometo kun blua tegolo staris rughenaza dikulo kun rozkoloraj vangoj kaj flavaj okuloj.

Li malfermis la pordon, kaj mi ekvidis bluan fortepianon kun levita kovrilo.

— Se vi sukcesos en ekzameno, vi farighos dischiplo de la mirinde kaj surprize Granda Maestro, tio estas mia dischiplo, — diris li, kiam mi sidighis sur la rozkoloran seghon che la blua fortepiano. — Por atingi chi tiun grandegan felichon, vi devas fortepiani la bonstilegan pastoralon, komponitan de mi. Vi devas dudekfoje karesege, pianissime, tushi la blankajn klavojn, kaj poste dekfoje forte, kreschende, bati la klavojn nigrajn. Komencu!

Mi tushis la blankajn klavojn, kaj la Maestro, klininte la kapon, flustris:

— Dolche! Dolchete! Dolchege! Plej dolche! Delikate! Delikatete! Delikatege! Kortushe! Kortushege! Superkortushege!

Iufoje li murmuris sub la nazo:

Turroputo.

Puto… Turro…

Por mi chio malfermighas,

L’ tuta mondo estas klara.

Bona — stulta! Fia — richa!

Kie mi audis chi kanteton?

La Maestro apenau ekbatis per ora kamertono la kovrilon de la fortepiano.

— Tiel… tiel… Ankorau unu peno, kaj vi farighos shatata dischiplo de la mirinde kaj surprize Granda Maestro. Tiel…

En tiu tempo preter la fenestro preteriris — au preterflugis — la Princino. Anstatau dudekfoje pianissime tushi la blankajn klavojn, mi rapide — vive, ech vivissime — saltis el la rozkolora dometo de la Maestro.

— Kien vi? — kriis li.

Sed chu interesis min la rozkolora Maestro, chiuj maestroj en la mondo: antaue ja iris la Princino.

Super shia ora kapo flugis la sama Kolombo.

— Bonvolu, bonvolu ne malaperi, alie mi mortos, — diris mi post la knabino.

Nun shi ghuste ekridetis.

Sed, eble, shi elshovis la langon, au montris la nazon, au faris grimacon, farighinte ankorau pli bela.

Rigardinte al mi, shi diris:

— Kiam levighos la luno, venu al la granda kverko sur la arbarkampeto, mia knabo! Turnu vin per la dorso al la luno, fermu la okulojn kaj mezuru dudek pashojn de la kverko al la kampeto, kaj poste dek pashojn de la kampeto al la kverko.

Shi malaperis.

Venis la nokto, levighis la luno. Mi faris kion postulis la Princino, sed ne ekvidis shin.

De malproksime alportighis moka vocho.

— Kun fermitaj okuloj oni ne kaptos felichon, mia knabo! Ahh, mi ordonis?! Do vi chiam estos faranta nur kion oni ordonas? Adiau, kaj ne serchu min.

Tra larmoj mi ekvidis: tra arghenta kolono de la luna lumo flugis la Kolombo. De sur ghia dorso saltis eta gnomo en rugha chapo.

Великий Маэстро

Я шел куда глаза глядят, пока не услышал сладкий голосок:

- Не ищешь ли работы, мальчик?

На пороге розового домика с голубой черепичной крышей стоял красноносый толстяк с розовыми щечками и желтыми глазами.

Он распахнул дверь, и я увидел голубой рояль с откинутой крышкой.

- Если ты выдержишь испытание, то станешь учеником удивительно и поразительно Великого Маэстро, то есть моим учеником, - сказал он, когда я сел на розовый стул перед голубым роялем. - Чтобы достигнуть этого величайшего счастья, тебе придется исполнить изящнейшую пастораль, сочиненную мною. Ты должен двадцать раз нежнейше, пианиссимо, коснуться белых клавишей, а потом десять раз сильно, крещендо, ударить по клавишам черным. Начинай!

Я трогал белые клавиши, а Маэстро, наклонив голову, шептал:

- Сладко! Сладенько! Сладчайше! Наиусладительно!.. Нежно! Нежненько! Нежнейше!.. Умилительно! Наиумилительнейше! Сверхумилительно!

Иногда он мурлыкал под нос:

Турропуто...
Путо... Турро...
Турропуто все открыто,
Для него все в мире ясно.
Добрый - глупый! Злому - счастье!

Где я слышал эту песенку?

Маэстро легко ударил золотым камертоном по крышке рояля.

- Так... Так... Еще усилие, и ты станешь любименьким учеником удивительно и поразительно Великого Маэстро. Так...

В это время мимо окна прошла - или пролетела - Принцесса. Вместо того, чтобы двадцатый раз пианиссимо коснуться белых клавишей, я быстро - виво, даже вивиссимо - выскочил из розового домика Маэстро.

- Куда ты? - крикнул он.

Но что мне было до розового Маэстро, до всех маэстро на свете: ведь впереди шла Принцесса.

Над золотой ее головой летел тот самый Голубь.

- Пожалуйста, пожалуйста, не исчезайте, иначе я умру, - сказал я вслед девушке.

Вот теперь она улыбнулась. А может быть, она высунула язык, или показала нос, или состроила гримасу, став еще прекраснее.

Взглянув на меня, она сказала:

- Когда взойдет луна, приходи к большому дубу на опушке леса, мой мальчик! Повернись спиной к луне, закрой глаза и отмерь двадцать шагов от дуба к опушке леса, а после десять шагов от опушки к дубу.

Она исчезла.

Наступила ночь, поднялась луна. Я сделал все как велела Принцесса, но не увидел ее.

Издали донесся насмешливый голос.

- С закрытыми глазами счастья не поймать, мой мальчик! Ах, я приказала?! Что ж, ты всегда будешь делать только то, что приказывают? Прощай и не ищи меня.

Сквозь слезы я увидел: через серебристый столб лунного света пролетел Голубь. Со спины его спрыгнул крошечный гном в красном колпаке.