ДВА БРАТА
| И вдруг мальчик услышал где-то
далеко-далеко лёгкий звон.
Сначала ему показалось, что это
звенит у него в ушах. Потом он
задрожал от радости, - не
бубенчики ли это? Может быть,
младший брат нашёлся и отец
гонится за Старшим в санях,
чтобы отвезти его домой? Но звон не приближался, и никогда бубенчики не звенели так тоненько и так ровно. - Пойду и узнаю, что там за звон,- сказал Старший. Он шёл час, и два, и три. Звон становился всё громче и громче. И вот мальчик очутился среди удивительных деревьев, - высокие сосны росли вокруг, но они были прозрачные, как стёкла. Верхушки сосен сверкали на солнце так, что больно было смотреть. Сосны раскачивались на ветру, ветки били о ветки и звенели, звенели, звенели. Мальчик пошёл дальше и увидел прозрачные ёлки, прозрачные берёзы, прозрачные клёны. Огромный прозрачный дуб стоял среди поляны и звенел басом, как шмель. Мальчик поскользнулся и посмотрел под ноги. Что это? И земля в этом лесу прозрачна! А в земле темнеют и переплетаются, как змеи, и уходят в глубину прозрачные корни деревьев. Мальчик подошёл к берёзе и отломил веточку. И, пока он её разглядывал, веточка растаяла, как ледяная сосулька. И Старший понял: лес, промёрзший насквозь, превратившийся в лёд, стоит вокруг. И растёт этот лес на ледяной земле, и корни деревьев тоже ледяные. - Здесь такой страшный мороз, почему же мне не холодно? - спросил Старший. - Я распорядился, чтобы холод не причинил тебе до поры до времени никакого вреда, - ответил кто-то тоненьким звонким голосом. Мальчик оглянулся. Позади стоял высокий старик в шубе, шапке и валенках из чистого снега. Борода и усы у старика были ледяные и позванивали тихонько, когда он говорил. Старик смотрел на мальчика не мигая. Не доброе и не злое лицо его было до того спокойно, что у мальчика сжалось сердце. А старик, помолчав, повторил отчётливо, гладко, как будто он читал по книжке или диктовал: - Я. Распорядился. Чтобы холод. Не причинил тебе. До поры до времени. Ни малейшего вреда. Ты знаешь, кто я? - Вы как будто Дедушка Мороз? - спросил мальчик. - Отнюдь нет! - ответил старик холодно. - Дедушка Мороз - мой сын. Я проклял его. Этот здоровяк слишком добродушен. Я - Прадедушка Мороз, а это совсем другое дело, мой юный друг. Следуй за мной. |
Subite la
knabo ekaudis ie malproksime-malproksime mallautan
sonoradon. Komence al li shajnis, ke tiuj sonoj sonoras
en liaj propraj oreloj. Poste li ektremis pro ghojpenso: chu tio estas tintado de sonoriletoj? Povas esti, la frato estis trovita, do sur glitveturilo la patro sekvas Pliaghulon, por kunveturigi lin hejmen. Sed la sonorado ne proksimighis kaj neniam la knabo audis sonoriletojn soni tiel akute kaj glate. – Mi iru kaj eksciu, kio sonoradis tie, - diris Pliaghulo. Li iris unu horon, kaj duan, kaj trian. La sonorado ighis pli kaj pli lauta. Jen la knabo trovis sin inter mirindaj arboj. Altaj pinoj kreskis chirkau li, sed ili estis diafanaj kiel vitrajhoj. Suprajhoj de la pinoj brilis sub la suno tiel, ke estis dolore rigardi. Vento skuis tiujn pintojn, la branchoj frapis unu la alian kaj sonoris, sonoris, sonoris. La knabo iris plu kaj ekvidis diafanajn abiojn, diafanajn betulojn, diafanajn acerojn. Grandega diafana kverko staris aparte de tiuj kaj sonoris base, kiel burdo. Piedo de la knabo ekglitis kaj li rigardis sub siajn piedojn. Nekredeble! En tiu arbaro ankau la tero estas diafana! Kaj en ghi nigretaj diafanaj radikoj serpentumas kaj malaperas, etendighante en profundon. La knabo aliris al betulo kaj derompis brancheton. Ghi fordegelis kiel glacia, dum li pririgardis ghin. Pliaghulo komprenis: la arbaro, kiu chirkauis lin, estis trafrostighinta tute kaj farighinta glaco. Kaj kreskis la arbaro sur la glacia tero, kaj ankau la radikoj de tiu arbaro estis glaciaj. – Estas terura malvarmego, do kial mi ne frostis? – demandis Pliaghulo. – Mi ordonis, ke frosto dume neniel difektu vin – iu respondis per akute sonora vocho. La knabo chirkaurigardis. Alta maljunulo staris malantau li. Liaj palto, chapo kaj botoj estis el pura negho. Liaj glaciaj barbo kaj lipharoj ete ektintis, kiam li parolis. La maljunulo fikce rigardis al la knabo. Lia vizagho aspektis nek bona, nek malbona, sed tiom trankvila, ke la koro de Pliaghulo premighis. La maljunulo silentis iomete kaj poste klare, glate ripetis, kvazau legante libron au diktante: – Mi. Ordonis. Ke frosto. Dume. Neniel difektu vin. Chu vi scias, kiu mi estas? – Shajne, vi estas Avo Frosto, chu ne? – demandis la knabo. – Tute ne! – malvarme respondis la maljunulo. – Avo Frosto estas mia filo. Mi malbenis lin. Tiu grandegulo estas tro bonanima. Do mi estas la plej malsama ulo, nome Praavo Frosto. Sekvu min, mia juna amiko. |