6.
ПЛАНОВЫЕ ЯЗЫКИ И МЫШЛЕНИЕ
6. 1. Соотношение
единиц языка и мышления
Проблема
соотношения ПЯ с мышлением
является частным случаем
общей проблемы «язык и
мышление», которая обычно
разрабатывается на
материале естественных языков. Однако
рассмотрение в этом плане
искусственных языков позволяет подойти к
данной теме под особым углом
зрения.
Соотношение
языка и мышления может
анализироваться на
различных уровнях. С одной
стороны, языкознание рассматривает
связь между словом и
логическим понятием; с другой стороны -
связь между предложением и
логически суждением. Ниже мы
ограничимся первым кругом
вопросов.
Еще
древнегреческие философы
обратили внимание на сложную
связь между словом и
именуемой вещью. Демокрит (ок. 460-370 гг. до н.
э.) различал следующие типы соотношения между
именем и вещью (когда между
ними нет однозначного
соответствия): равноимённость - «различающиеся между
собой вещи называются одним
именем»; многоимённость -
«различающиеся между собой
имена подходят к
одной и той же вещи»; безымённость - отсутствие имени для
той или другой вещи.*
Под
равноименностью
объединяются те явления,
которые в
современном
терминологическом языке
называются омонимией
(случайное совпадение разных
слов, например, лук -растение
и лук - оружие) и
полисемией (явление многозначности одного
слова, например, перо птицы
и писчее перо). Отдельно выделим
случай равноименности,
который можно назвать
изомерией (совпадение слов,
имеющих разную членимость на
морфемы, например, носок -
ед. ч. от носки и нос/ок- ласкат.
от «нос»). Изомерия
относительно редко встречается в
естественных языках, но в ПЯ
(особенно автономной
подгруппы) ее удельный вес
резко возрастает.
Многоименность
известна теперь под
названием синонимии
(сходство или совпадение
слов по значению: конь - лошадь, путь -
дорога, артист - актер и
т. п.).
Равноименность
и многоименность по-прежнему
продолжают привлекать самое
пристальное внимание
исследователей. С точки
зрения современной теории
знака, эти явления
интерпретируются как
известная подвижность
означаемого и
означающего по отношению
друг к другу. Это свойство
знаков С. О.
Карцевский предложил
именовать «асимметричным дуализмом
языкового знака»:
«означающее стремится
обладать иными функциями,
нежели его собственная,
означаемое стремится
к тому, чтобы выразить себя
иными средствами, нежели его
собственный знак».*
Равноименность и
многоименность
действительно подтверждают
асимметричное соотношение
слов и понятий: при
равноименности существует
избыток понятий по отношению
к количеству слов, при
многоименности, наоборот,
недостаток понятий и избыток
слов.
В ряду
перечисленных явлений
особняком стоит то, которое
Демокрит именовал
безыменностью, понимая под
ним отсутствие словесного
обозначения для мысленно
представляемой вещи.- Так, в
греческом языке от phronesis
«разумность» можно
произвести phronein «быть
разумным», но от dikaiosyne
«справедливость» подобного
производного слова
образовать нельзя (хотя по
аналогии мы могли бы
представить себе понятие
«быть справедливым»).
Явление безыменности
получает особо важное
значение в контексте нашей
работы, посвященной
соотношению ПЯ с
естественными языками.
Можно
различать два типа безыменности - безыменность внутриязыковую (когда
отсутствует слово для
потенциально возможного
понятия, подсказываемого
системой языка) и
безыменность межъязыковую (когда
понятие, выражаемое на одном
языке, не может быть передано
на другом из-за отсутствия
соответствующего слова).
Пример Демокрита относится к
первому типу безыменности -
безыменности
внутриязыковой. Аналогичные
явления есть во всех
естественных языках, в том
числе и в русском. Например,
от многих глаголов мы можем
образовать прилагательное,
означающее «склонный к
данному действию» (кричать -
крикливый, плакать - плаксивый,
болтать - болтливый и т.
п.); но подобные
прилагательные нельзя
образовать от глаголов спать,
петь, танцевать, так что
для передачу
соответствующих понятий нам
приходится прибегать к
довольно тяжеловесным
описательным оборотам типа любящий
поспать, попеть, потанцевать и
т. п. Точно так же поступок,
«заслуживающий похвалы», мы
называем похвальным. Но
как передать в одном слове
понятия «заслуживающий
доверия», «заслуживающий
подражания» и др.?
Возможность существования
таких понятий вытекает из
аналогии с другими
понятиями, имеющимися в
системе языка. Но всякий
естественный язык
накладывает ограничения на
действие аналогии, и
потенциально возможные
понятия не реализуются.
Межъязыковая
безыменность проявляет себя
в чистом виде в условиях
двуязычия, когда человек,
достаточно свободно
владеющий двумя языками и,
следовательно, их
понятийными системами,
затрудняется выразить
понятие одного языка на другом из-за
отсутствия подходящего
слова. Затруднения такого
рода были особенно
характерны для многих русских переводчиков
XVIII в., мысливших с одинаковой
свободой в понятийной
системе французского и
русского языков, но в
тогдашнем русском языке не
находивших эквивалентного
обозначения для ряда понятий
французского языка. Выход из
этого положения был
один - заимствование
иностранного слов или
создание неологизма из
материала русского языка. Известны многие
неологизмы В. К-
Тредиаковского, впрочем не удержавшиеся в
русском языке и вытесненные
со временем
заимствованными словами,
например, «безместие»
(абсурд) «недействие»
(инерция), «назнаменование»
(эмблема) и др.* В
аналогичных условиях М. В.
Ломоносов, переводя с латинского языка,
вынужден был пополнять
русскую лексику словами,
составленными по образцу
латинских, - типа предмет, движение,
кислота, наблюдение, опыт -
или прямыми заимствованиями - атмосфера,
горизонт, диаметр, оптика,
формула и т. п.
Таким
образом, для естественных
языков, характерно такое соотношение
между единицами языка
(словами) и единицами мышления
(понятиями), при котором -
благодаря наличию
равноименности и многоименности -
между теми и другим нет
взаимно однозначного
соответствия (т. е. не
выдерживается принцип
«1 слово =1 понятие»), а с
другой стороны, имеется недостаток
наименований для понятий
(безыменность),
компенсируемый
заимствованием или
производством новых слов.
Характеризуя
естественные языки в их
соотношении с мышлением,
необходимо рассмотреть не
только проблему связ между
словами и понятиями, но и
проблему связи понятий между собой.
Понятия в своей совокупности
образуют систему знаний о
внешнем мире, но членимость этой
системы и, следовательно,
классификация знаний о
действительности специфичны для
каждого отдельно взятого
языка. Классическим примером
является членение цветового
спектра в различных языках. Некогда
Ньютон разделил спектр на
семь основны цветовых зон,
однако на самом деле наш глаз
способен различать в
спектре до 200 цветовых тонов.* Было бы
нецелесообразно
использовать в обиходе
специальные обозначения дл
каждого цветового тона (хотя
это практикуется, например,
текстильной и химической
промышленности), поэтому
каждый язык
выработал более экономную
систему обиходных цвето-обозначений,
которая может не совпадать с
такой же системой
другого
языка. Известно, в частности,
что противопоставление
голубого и синего цветов,
столь характерное для
русского языка, не
выражается в ряде
западно-европейских языков,
где оба цвета объединяются в
один (ср. англ. blue или нем. blau).
Другим
примером различного
понятийного членения
действительности могут
служить обозначения суток и
их частей. В русском языке
слово день передает
значения трех различных
промежутков времени, по
своей продолжительности
включающихся друг в друга: 1)
полные сутки, например, когда
мы говорим отпуск на десять
дней; 2) светлая часть суток
(в противоположность ночи),
ср. день да ночь - сутки
прочь; 3) одна из четырех
частей суток,
противопоставленная вечеру,
ночи и утру (четырехчастное
членение суток принимается
во внимание, например, при
счете времени в часах: мы
говорим три часа дня, но восемь
вечера, час ночи, девять
утра). Получается, что
границы соприкасающихся
понятий в естественных
языках размыты: слово день в
первом случае покрывает
двухчастное членение суток
во втором случае и
четырехчастное членение - в
третьем.
В
других языках членение суток
может быть иным. Во
французском слово jour «день»
может соответствовать
полным суткам (например, dix
jours «десять дней») или, при
двухчастном членении,
светлой части суток,
противопоставленной ночи.
При счете же времени в часах
сутки членятся не на четыре
отрезка, как в русском, а на
три, причем слово jour на
данном уровне членения уже
не используется: период от
полуночи до полудня
называется matin «утро»
(которое, таким образом,
имеет продолжительность 12
часов); следующие 6 часов
называются apres-midi
«послеполуденное время», а
последние 6 часов -- soir
«вечер». Поэтому русскому
выражению час ночи соответствует
французское une heure du matin «час
утра».
Размытость
понятийных границ, наложение
одного понятия на другое, а
также сужение и расширение
понятий (как в примере со
словом день, обозначающим
то больший, то меньший
отрезок времени) -
характерные черты
естественных языков.
Посмотрим, выдерживаются ли
они также в структуре
искусственных языков.
* См.: Античные теории языка и стиля /
Под общ. ред. О. М.
фреиденберг. М.; Л., 1936, С. 32-33.
* Карцевский С. О. Об асимметричном
дуализме лингвистического
знака. - В кн.: Звегинцев В. А.
История языкознания XIX-XX вв.
М., 1965, ч. 2, с. 90.
* См.: Федоров А. В. Введение в теорию
перевода. (Лингвистические
проблемы). Изд. 2-е. М., 1958, с. 141.
* См.: Шемякин Ф. Н. Язык и чувственное
познание. - В кн.: Язык и
мышление. М., 1967, с. 49.