2. МЕЖДУНАРОДНОЕ ОБЩЕНИЕ В МНОГОЯЗЫЧНОМ МИРЕ

Число международных конгрессов и конференций, которые в наше время в некоторых случаях начали называться симпозиумами, форумами или семинарами, в ходе исторического развития человечества быстро увеличивается, и возрастает их представительность, массовость. Если в середине прошлого века в среднем происходило лишь по одному интернациональному конгрессу в год, то в наше время ежегодное число их на всех континентах превышает тысячу.

В прежние времена на таких съездах обходились одним языком; например, на Вестфальской конференции после Тридцатилетней войны (1648) - латинским, на Венском конгрессе (1814-1815), которым закончились наполеоновские войны,- французским. На конгрессах Международного Товарищества Рабочих - Первого Интернационала - пользовались тремя западноевропейскими языками - французским, английским, немецким.

В XX в. языковая проблема международных конгрессов стала во много раз сложнее и острее. Необходимость международного, интернационального языка очень ощутима была, в частности, на конгрессах Коминтерна, например на Втором, как то отмечено в стенограммах его заседаний (33). Основатель японской компартии Сен Катаяма (1859-1933) писал, что он «чувствовал всегда, присутствуя на международных конгрессах,трудности вследствие необходимости перевода речей» и поддерживал идею сознательно созданного интернационального языка (34).

На состоявшемся в 1925 г. в Ленинграде банкете по случаю 200-летия Академии наук, на котором присутствовало много иностранных гостей, Михаил Иванович Калинин начал свою речь с оговорки, что он вот «вынужден говорить на языке, который непонятен для многих, здесь присутствующих. К сожалению, еще нет общепринятого языка, понятного всем народам...» (35)

В том же году М. И. Калинин писал в «Известиях», что часто «главная трудность разговора, конечно, разность языков. Как бы ни были хороши переводчики, все-таки перевод есть перевод, ты не можешь уловить интонации голоса, невольных восклицаний, выражения лица оратора и т. д. Переводчик по-своему делает ударения и, вероятно, очень часто вопреки тебе, в другом месте. С переводчиками очень трудно» (36).

Но при отсутствии общего языка без переводчиков общаться и вовсе невозможно. Федор Гладков в рассказе «Осада реки» (1926) описал, как немецкая рабочая делегация посетила в СССР строительство гидростанции. Иностранные товарищи расселись перед председателем профкома Брагиным и парторгом Мироновым:

«Брагин растерянно и мучительно взглянул на Миронова и никак не мог сдержать своего волнения.

- Что мы с ними будем делать без языка? Хоть собакой гавкай. Бормочут, а черт их знает, что бормочут.. .- И вдруг, приветливо улыбнувшись немцам, он почему-то неестественно громко крикнул, вытянув шею: - Без языка, товарищи, швах! Вот мы и вы - пролетарии, а своего общего языка у нас еще нет - дичь одна. Сидим дураками, уставившись в морды друг друга, и ни взад, ни вперед....» (37)

Член английского парламента от компартии С. Саклатвала, пионер английского рабочего движения Том Манн и 17 других политических и профсоюзных деятелей Англии опубликовали в 1925 г. в советской печати декларацию о языке Эсперанто, в которой обращали внимание трудящихся первой страны строящегося социализма на то, что «язык это главное орудие, при помощи которого осуществляется сотрудничество людей, и отсутствие общего языка создает для рабочих всего мира прочную преграду на пути к широкому международному сотрудничеству...» (38)

Видный деятель Советского государства и Коммунистической партии Л. Б. Красин (1870-1926) считал международный язык «одним из условий осуществления братства народов» (39).

Крупнейший советский минералог и геохимик академик А. Е. Ферсман (1883-1945) называл разноязычье «одной из главнейших помех, стоящих на пути к единению трудящихся всех стран. Создать единый язык международного масштаба - значит устранить эту помеху... Создание единого международного языка устранит одно из препятствий к широкому объединению ученых и распространению знаний среди трудовых масс...» (41)

Сравнительно недавно переводчикам и участникам международных встреч пришла на помощь техника: в 1926 г. английский ученый проф. Кордон Файнлей (Finelay) изобрел систему для передачи одновременного - синхронного - устного перевода в наушники. Но это техническое новшество отнюдь не решает вопроса о средстве общения разноязычных людей на их съездах. Для каждого такого дорогостоящего мероприятия требуется многочисленный штат секретарей со знанием языков и переводчиков. А число языков, которые надо знать, все растет. На конференции по окончании первой мировой войны в Сан-Франциско, когда была создана Организация Объединенных Наций, пользовались пятью официальными языками, через десять лет после этого на VI сессии Генеральной конференции ЮНЕСКО в Монтевидео - восемью, а выступления делегатов Всемирного конгресса за разоружение и мир в Москве (1962) транслировались в зал Кремлевского дворца съездов одновременно на 14 языках; главный же зал Дворца предусмотрительно оборудован для синхронного перевода на 28 языков.

Уже подготовка к участию в международных конгрессах и конференциях осложнена разноязычьем. Об этом в своем отраслевом журнале писали географы Д. Л. Арманд, Н. Н. Баранский и С. В. Обручев, отмечавшие, что очень трудно осуществлять переводы подготовленных докладов на английский или французский язык, что эти переводы обходятся авторам докладов очень дорого, а получаются они терминологически и стилистически несовершенными (42).

Еще сложнее подготовка самих конгрессов и тем более их проведение. Синхронный устный перевод, транслируемый в зал заседаний, может оказаться сносным, если он сделан заранее и хорошо отредактирован и если докладчик или оратор от этого текста не отступает. Часто же бывают выступления экспромтом или выступавшие отступают от заготовленного текста. Тогда переводчики попадают в затруднительное положение и их иноязычные перессказы получаются зачастую нескладными, сбивчивыми и даже малопонятными.

Замечено, что говорящие на разных языках участники международных съездов мало общаются между собой; они завтракают, обедают, ужинают и проводят досуг обычно группами, говорящими на одном языке. А ведь такого рода неофициальное общение часто имеет, как справедливо отмечают некоторые интерлингвисты (43), еще большее значение для взаимодействия и успеха дела, чем участие в заседаниях.

А сколько неточностей, искажений, недоразумений бывает при переводе речей! И даже курьезов. Например, на Международной конференции по счетно-вычислительным машинам в Париже переводчики очутились в затруднении, услышав, что русские инженеры в своей работе над счетно-вычислительными машинами наткнулись на «подводные камни». Удивление рассеялось лишь после того, как выяснилось, что русские имели в виду неожиданные трудности. Когда «подводные камни» были переведены на английский язык как «озорные эльфы», американские кибернетики опротестовали этот перевод, предложив свой вариант - bags - «мешки».

Некоторые ученые возлагают надежды не на международный язык, а на новую технику перевода. Так, советский профессор А. М. Летов, выступая в Базеле на II конгрессе Международной федерации по автоматическому управлению (1963), высказал свою мечту: дожить до того времени, когда на конгресс ИФАКа соберутся двадцать тысяч участников со всех континентов и языковые трудности общения будут преодолены миниатюрными радиокомпьютерами, переводящими каждому на его родной язык все разноязычные речи (44).

Очень верно написал по поводу многоязычья международных конгрессов Джон Бернал в своей книге «Мир без войны»: «Электронные устройства для перевода являются лишь временной полумерой. Действительно же нужно выбрать радикально лучшее средство общения, особенно же ныне, когда мир становится действующим научным и экономическим комплексом, в котором вавилонская мешанина языков является ужасающими путами. Поистине дикое зрелище представляет собой множество людей, собравшихся на научную конференцию, которые совершенно одинаково одеты, одинаково выглядят, охватывают... своими мыслями и познаниями... тождественные области знания и все-таки абсолютно не способны общаться между собой и нуждаются в услугах переводчика». Дж. Бернал указывает, что изобретение и совершенствование способов записи и воспроизведения человеческого голоса делают проблему всеобщего языка еще более настоятельной: «Нам не обойтись без планов, направленных на создание всеобщего языка» (45).

Ныне все земные расстояния сократились. Маршруты, требовавшие в прошлом годы, затем месяцы, недели, дни, укладываются теперь в часы, а будут укладываться в минуты. Современные средства связи связывают все части планеты, перенося в секунды и доли секунды информацию.

Вся современная техническая цивилизация пришла в резкое противоречие с многоязычьем земного населения, с отсутствием общего языка всей планеты.

Советский Союз - первая страна, создавшая гражданскую ракетную авиацию. Авиалинии перекинули связи из Страны Советов в более чем 30 стран мира. И вместе с тем участились личные контакты разноязычных людей, а с ними - и языковые затруднения. В 1963 г. в первом же выступлении перед москвичами на Красной площади Фидель Кастро не без сожаления заметил, что выступает перед аудиторией, языка которой не знает и которая не знает его языка. Вернувшись домой, рассказывая по кубинскому радио и телевидению о своей поездке в СССР, Кастро упомянул о «трудностях с языком», о вынужденности разговаривать через переводчика, а ведь испанский и русский - языки такие разные: «Некоторые фразы на одном языке получаются более длинными, чем на другом. Да и конструкция фраз совершенно разная» (46).

А ведь так происходят и все встречи говорящих на разных языках. Прямой, непосредственный диалог между ними невозможен! Это не может не вызывать чувства большой досады.

Конечно, все получающие среднее и высшее образование изучают тот или иной иностранный язык. Но в этом ли выход из тупика многоязычья?.. Когда в Германскую Демократическую Республику на празднование 10-летия журнала «Ойленшпигель» съехались гости из всех соседних стран, на каждого из участников торжеств по среднеарифметическому расчету приходилось по полтора языка, как о том рассказал член советской делегации Семен Нариньяни. А для того, чтобы завести среди них знакомства, чтобы поговорить с ними, нужно было свободно изъясняться по крайней мере на дюжине языков. Как же беседовали товарищи по профессии? «Мы жестикулировали больше, чем говорили,- вспоминал С. Д. Нариньяни.- Беседа, несмотря на энергичную жестикуляцию, часто заходила в тупик...» (47)

А вот как происходила встреча писателей пяти стран, описанная в «Литературной газете» индийским писателем Балвантом Гарги. Ее участники за общим столом с воодушевлением произносили речи и тосты, переводчики громким шепотом пересказывали их (вероятно, мешая всем, к кому тот или иной шепот не относился), писатели улыбались и пожимали друг другу руки, обнимались, поднимали бокалы за дружбу и сотрудничество между народами, но... без переводчиков не могли сказать друг другу почти ни слова.

Во время пребывания Гарги в Москве переводчица сопровождала его повсюду: в театры, где она очень мало могла ему помочь понять речь актеров, на митинги и конференции, где ее помощь была тоже весьма недостаточна и не могла быть иной, в магазины и рестораны, где она только и имела возможность сполна выполнить свое назначение. Как-то Гарги ужинал без нее. Ему захотелось пить. («Как индус я пью ужасно много воды»,- признавался он потом советским читателям.) Подозвав жестом официанта, он поднес сложенную стаканчиком руку к губам. Официант, понимающе кивнув, принес вина. Гарги отстранил вино. «Уоте(р)!» - умолял он. Официант принес водки. Не то! Принес кофе. Опять не то! Принес минеральной воды. Все не то! Принес фруктового соку. Посетитель-иностранец безнадежно махнул рукой, официант унес и сок, а индийский писатель остался при своей неутоленной жажде: он хотел только простой воды! (48)

Изучение иностранных языков повсюду оказывается во многих, к сожалению, случаях малоэффективным. Так, писатель В. Дружинин, участвовавший в туристической поездке на теплоходе вокруг Азии, в корреспонденции, знаменательно названной «Без языка», рассказал о безрадостных результатах изучения соотечественниками иностранных языков, а первую очередь английского. Один из его попутчиков - врач - целых 15 лет изучал английский, читал на английском журналы, правда, со словарем, а беседа с коллегой - индийским врачом - не состоялась, беседовать по-английски не мог! «И сколько их было на нашем пути, таких неловких встреч, несбывшихся разговоров! - восклицал В. Дружинин.- В поездке на теплоходе участвовали всё люди с дипломами, а в дипломах этих знание иностранных языков заверено подписями и печатями. Большинство изучало английский, и кстати он-то и требовался повсюду... И что же? Провал на этом практическом экзамене получился массовый. Говорили - и то не всегда свободно - только филологи. Остальные томились немотой. Впрочем, она нередко мучила и меня, владеющего несколькими языками...» Побывав в странах Азии, В. Дружинин убедился, какое существует «горячее, насущное стремление отдельных людей и целых народов - говорить, как можно лучше понять друг друга» и что стремление это «никогда не было таким сильным, как в наше время» (49).

Ректор I Московского госпединститута иностранных языков им. М. Тореза М. Бородулина писала в «Правде»: «По роду своей работы я часто присутствую при встречах различных наших специалистов с иностранцами. И, честное слово, сердце болит иной раз, когда видишь, как кто-то из них пытается побеседовать со своим коллегой из другой страны. Чаще всего собеседники расходятся, так и не поняв почти друг друга. А ведь было что спросить, было что сказать!» (50)

Деловые поездки из страны в страну и международный туризм приобретают массовый характер. Годовое число иностранных туристов во всем мире составляет 63-65 млн. человек, туристы пересекают 270-300 млн. раз государственные границы. Число всех интуристов в мире возрастает ежегодно на 7 %. Если учитывать всех выезжавших за пределы своих стран в 1964 г., то число это составит 105 млн. человек.

Если в 1956 г. Советский Союз посетило всего 486 тыс. иностранцев, то в 1962 г. число это удвоилось, в 1964 г. достигло миллиона, а в 1966 г. - полутора миллионов. XXIII съезд КПСС признал необходимым дальнейшее развитие иностранного туризма.

Иностранные туристы, приезжающие в СССР, как правило, не знают русского языка. Среди 3600 гостей из-за границы, которых в первых числах ноября 1963 г. встречал «Интурист», был известный английский писатель Джон Бойтин Пристли. Он тоже испытывал «стремление говорить», как можно лучше понять советских людей, в особенности писателей, их творчество. Вернувшись в Москву после поездки, Пристли на пресс-конференции сказал между прочим: «Мне хотелось бы высказать какое-то мнение о творчестве молодых советских писателей, но между нами все еще стоят языковые барьеры...» (51)

Несколько раз приезжал в СССР известный французский музыкант Морис Марешаль, не раз бывал он в Москве членом жюри международных музыкальных конкурсов. На языковые барьеры особенно часто он наталкивался во время VI Всемирного фестиваля молодежи (Москва, 1957). В опубликованной тогда в советской газете заметке он воскликнул: «Как жаль, что нет всеобщего языка! Как досадно, что, стремясь к свободному обмену мнений, мы наталкиваемся на барьер, разделяющий нас, на эти слова "Не понимаю!", которые приходится слышать, увы, слишком часто!» (52)

О том, как слабы познания в иностранных языках и среди французских ученых, показывает опрос, проведенный недавно в Париже и других городах Северной Франции, где по этому вопросу высказалось 744 ученых. Оказалось, что читают по-английски или по-итальянски примерно лишь половина из них, по-немецки- одна четвертая часть, по-испански - 13%, по-русски - 2%. Полное владение иностранным языком, т. е. умение и говорить, встречается среди французских ученых еще реже (53).

Как бы ни была организована служба перевода на любом многолюдном международном сборище, она не спасает положении. На обслуживание XVIII Всемирной олимпиады в Токио (1964) было мобилизовано 1200 штатных переводчиков, отобранных по конкурсу, и 25 тыс. внештатных переводчиков-любителей. И эта армия переводчиков была не в состоянии обеспечить сполна общение участников и гостей олимпиады! Члены советской команды по возвращении из Токио рассказывали о многочисленных случаях взаимонепонимания, свидетелями и участниками которых они были...

А международные письменные связи? Подсчитано, что через почтамты всего мира ежеминутно проходят до 5 млн. писем на сотнях языках. Очень часто написание адреса на иностранном языке вызывает затруднение, а тем более это затрудняет доставку писем. Отсутствие всеобщего языка сдерживает развитие дружеской переписки между трудящимися и учащимися всех стран, мешает и международной телефонной связи. Уже в наше время создается единая всемирная система телефонной связи, в которой весь мир разделен на десять зон.

Но особенно стала ощущаться необходимость в общепонятном языке с преодолением человеческим голосом пространства и времени, с изобретением способа его записи и передачи через эфир по всему земному шару. По недавним подсчетам, в распоряжении населения нfшей планеты свыше 400 млн. радиоприемников и свыше 130 млн. телевизоров, число тех и других возрастает ежедневно. Человечество идет к такому развитию техники связи, что люди смогут переговариваться друг с другом, где бы кто ни находился, - смогут, если только будут друг друга понимать.

Телевидение вслед за радио расширяет пределы своего действия до масштабов международных, всемирных; наиболее интересные телепередачи транслируются в пределах целого континента, осуществляются телепередачи и межконтинентальные. А ведь это дальновидение является также и далънослушанием: вместе со зрительным образом и музыкой человеческий голос должен быть повсеместно понятным и произносимых им словах.

Генеральная Ассамблея ООН в 1961 и 1962 гг. приняла резолюции о желательности организации через космическое пространство всемирной связи путем передачи звука (голоса) и изображения. Советский трансляционный спутник Земли типа «Молния» обеспечивает передачу телеграфных сообщений, телефонных разговоров и программ телевидения (экспериментально и цветного) между СССР и другими странами Северного полушария, а также странами Юго-Восточной Азии. Несколько таких спутников, одновременно работающих в космосе, позволят наладить круглосуточную связь со всеми районами земного шара. Для организации всемирной связи необходимо решить не только ряд научно-технических и международно-правовых проблем, но и проблему всемирного международного языка, о которой не следует забывать авторам, пишущим на эту тему (54).

Международное общение и международное сотрудничество - две стороны одной медали, нечто неразрывное. Экономическое сотрудничество между всеми странами со своей стороны ставит все настоятельнее проблему единого международного средства общения. Советский Союз осуществляет разнообразное сотрудничество со 100 странами, особенно деятельное - со странами социализма. По сообщениям советской печати, за неполные 15 лет в них побывало 5494 делегации и группы советских ученых и специалистов промышленности, сельского хозяйства, строительств и транспорта, а в СССР было принято за это время 8196 таких делегаций и групп (55). Число их ежегодно возрастает. И каждая делегация, каждая группа, почти каждый иностранец наталкиваются на языковые препоны.

С помощью советских проектных организаций и при участии советских специалистов-строителей в странах Азии и Африки строится около 600 промышленных, сельскохозяйственных и других объектов (56). Но с какими языковыми трудностями это делается! Советский Союз помогает, например, египтянам в возведении высотной Асуанской плотины, на строительстве первой очереди которой трудилось две тысячи советских специалистов. Один из них рассказывал приехавшему в Асуан писателю Вадиму Кожевникову, как трудно строителям, говорящим на разных языках, общаться, работая на одной стройке (57). Журналист Георгий Кублицкий встретился с другим советским специалистом, работающим в О АР при Асьютском университете. И тот посетовал на языковые трудности. Показать что-нибудь иногда можно и с помощью жестов. Но «ведь хочется с арабом, с рабочим человеком, и душевным словом перекинуться...» (58)

Советский академик И. Ю. Крачковский (1883-1961), крупнейший советский арабист, основательно изучивший литературный арабский язык, приехав однажды в Бейрут, едва понимал быструю арабскую речь, и его почти не понимали (59). Дело в том, что в течение столетий произошел большой разрыв между формами арабского языка - письменной, литературной, и устной, разговорной, да и устный арабский язык в разных арабских странах разветвился на наречия, так что сами арабы не всегда понимают друг друга.

Курс обучения за границей проходит около 2% учащихся высших учебных заведений мира, что превышает 200 тыс. человек. Социалистические страны помогают в подготовке местных кадров специалистов в развивающихся странах. Только один Советский Союз подготовил в них около 100 тыс. специалистов (61). Отсутствие международного языка затрудняет обучение студентов-иностранцев. Международное сотрудничество в системе средне-технического и высшего образования осложнено, в частности, отсутствием единой международной терминолексики, которая может быть только составной частью международного языка.

* * *

Большие затруднения в своей деятельности испытывают из-за отсутствия международного языка и международные организации. Сотню лет назад, в 1860 г., в мире насчитывалось лишь восемь международных организаций, из которых одна была междуправительственная. В 1960 г. было уже 154 междуправительственных и 1255 неправительственных международных организаций, всего 1409. Из них более 500 организаций ежегодно проводят конгрессы, около 300 - каждые два года, более 200 - каждые три года, остальные - реже.

Ежегодник ООН «Международные организации» за 1960/61 год содержит сведения о 1206 организациях, ассоциациях, федерациях, лигах, союзах. Лишь 381 организация имеет один официальный язык, 346 - два, 248 - три, 147 - четыре, 58 - пять, 15 - шесть, остальные - семь и более официальных языков (62а).

Деятельность всех международных организаций затруднена и множеством неофициальных языков, и чем менее распространен в международном общении тот или иной язык, тем труднее найти владеющего им квалифицированного переводчика. Оплата работы переводчиков - интерпреторов (interpreters) и транслейторов (translators) - и издание переводов требуют больших расходов, не только затрудняя и усложняя, но и удорожая деятельность организаций, снижают ее эффективность.

Особенно большие языковые затруднения испытывают массовые международные организации. Всемирная федерация профсоюзов и Всемирная федерация демократической молодежи охватывают каждая свыше 100 млн. человек значительного большинства стран, а в Международную демократическую федерацию женщин входят национальные организации и груцпы, объединяющие около 200 млн. женщин 80 стран. Нужно ли доказывать, как облегчил бы международный язык деятельность таких организаций?

В Организации Объединенных Наций над переводами трудятся 500 штатных сотрудников, имеющих дело с пятью официальными и десятками неофициальных языков. Переводить ежегодно 270 тыс. страниц оказывается недостаточным: документы более чем десятилетней давности еще ждут своей очереди, о чем сообщает Пьер Бюрней (Burney) в своей книге «Интернациональные языки» («Les langues Internationales») (63a).

Как и во всякой большой международной организации, в ООН много всевозможных секций и комиссий, работающих не только в штаб-квартире ООН, но и на других континентах. Насколько мешает их работе «вавилонизм», можно составить себе представление по корреспонденции из Конго, напечатанной в голландской газете «Het Rotterdams Parool» (31 января 1961 г.): «Отель „Стенли" превратился в канцелярию. Там работают представители всевозможных секций ООН: военные, врачи, корреспонденты, Специалисты по финансам, сельскому хозяйству, транспорту... В каждой секции - куча переводчиков, и все же французы не могут объясниться с индонезийцами, англичане - с марроканцами, нигерийцы - со шведами, американцы - с суданцами. Языковая путаница невообразима...» (64).

Герберт Джордж Уэллс (Walles, 1866-1946) мечтал о том времени, когда международное сотрудничество ученых даст возможность издать Международную энциклопедию с привлечением сотен тысяч авторов, представляющих все страны мира. Эта мечта английского писателя начинает сбываться: при ЮНЕСКО создан Международный совет по энциклопедическим изданиям, вынесший решение об издании энциклопеции в составе 82 или более томов - по числу членов-государств ЮНЕСКО. Отсутствие всемирного языка и здесь будет очень ощутимо.

Жизнь все с большей настоятельностью выдвигает перед учеными мира такие проблемы, для решения которых необходимы их совместные усилия: создание общих - интернациональных, международных - научных институтов и лабораторий, конструкторских бюро и экспериментальных производств. Есть научные и технические проблемы всемирные, требующие сотрудничества ученых всех континентов. К таким принадлежит, например, проблема использования новых источников энергии, для решения которой, по словам академика Н. Н. Семенова, «необходимы могучие и организованные усилия ученых и инженеров, да и народов мира» (65).

* * *

Научные работники «очень часто и неприятно ощущают недостаток в общем научном языке и сожалеют о тех громадных затратах времени и усилий, которые вызываются многоязычьем этой литературы», - писал в начале XX в. в статье «О потребности в международном научном языке» один из видных участников общественного движения за международный язык, идист проф. Л/Пфаундлер (Германия) (66а).

В 20-х годах американский лингвист Роланд Кент в статье «Ученые и международный язык» («The Scientists and International Language») так писал о многоязычье современной, в частности и в особенности научной, литературы: «Бремя становится слишком большим даже для профессиональных филологов и лингвистов» (67).

Французский лингвист А. Мейе в книге о языках современной Европы так охарактеризовал бремя многоязычья: «Знания двадцати языков недостаточно, чтобы следить за цивилизацией одной только Европы... Цивилизация мира развивается в направлении к единству, а число языков этой цивилизации все возрастает». Для ученых, которые должны всегда быть в курсе всех достижений в своей области, «множество языков невероятно усложняет задачу» (68а).

Датчанин О. Есперсен, приведя в своей книге «Интернациональный язык» слова немецкого филолога Г. Дильса о том, что «неисчислимы интеллектуальные потери» из-за того, что ученые всех стран публикуют свои работы на национальных языках, заметил: «Что касается меня, то, хотя значительную часть своей жизни я посвятил изучению различных языков, и я порой вынужен отложить в сторону книгу или иного рода издание, с которым охотно познакомился бы, но которое написано на языке, каким недостаточно владею» (14б).

Если такие затруднения испытывают лингвисты-полиглоты, то что же говорить ученым других специальностей? В цитировавшейся статье советских географов (Арманда, Баранского, Обручева) это называется всемирным бедствием для науки и ее работников: «В области научного общения приближается эпоха настоящего Вавилонского столпотворения. Задача овладения всеми нужными языками становится для научного работника непосильной».

С ростом числа литературных языков растет почти в геометрической прогрессии число научных публикаций, каждая из которых непонятна и недоступна для большинства читателей мира, заинтересованных в той или иной литературе. Если в 1800 г. во всем мире выходила лишь сотня журналов, то теперь их издается около 100 тыс., примерно половина их - научные, технические, экономические.

За все прошлое столетие было учтено 6 100 526 названий книг, а в наше время их выпускается не менее 200 тыс. ежегодно. По вопросам науки, техники, экономики ежегодно публикуется свыше 60 тыс. книжных новинок, 2,5-3 млн. статей, 200-300 тыс. патентов. По меньшей мере 50% научно-технической литературы издается на языках, которые не знакомы большей половине ученых мира.

Многоязычье порождает недостаток осведомленности у работников науки и техники и ведет к тому, что около 70% заявок на изобретения во всем мире отклоняются из-за того, что экспертиза не находит в них новизны: десятки, если не сотни тысяч изобретателей работают впустую, не имея достаточной информации! (69)

Например, статьи по химии печатаются по меньшей мере в 6 тыс. периодических изданиях на 36 языках. Американские (да и не только американские) ученые-химики (да и не только химики) треть своего рабочего времени, как показал соответствующий опрос, тратят на поиски нужной им информации, хотя служба информации поставлена в промышленно развитых странах относительно высоко, особенно в США. И все же в США на дублирование уже выполненных научных работ расходуется не менее 10% всех средств, ассигнуемых на научные исследования. Владелец одной крупной американской фирмы заявил, что если научное исследование обходится менее чем в 100 тыс. долларов, то дешевле произвести его, чем выяснять из информационных данных, не было ли оно выполнено где-нибудь в другом месте мира, не были ли опубликованы его результаты. Пусть это и преувеличение!

Возникла новая наука - информатика, теория научной информации, изучающая закономерности и способы сбора, переработки, хранения, поиска, выдачи и распространения запечатленной в документах, в основном печатных изданиях, информации о научных данных, технических средствах и экономических показателях. В наиболее развитых странах ведутся в этом направлении научно-исследовательские работы, разрабатываются так называемые информационно-поисковые языки и делаются попытки наилучшим образом приспособить к службе информации УДК - Универсальную десятичную классификацию, начало которой положил в 1872 г. американец Мельвиль Дьюи (Dewey, 1851-1931).

Но все это наталкивается на структурное несовершенство и многозначимость слов национальных языков. Предшествовавшие поколения рода человеческого, от которых нам достались наши языки, и представить себе не могли новые потребности технической цивилизации XX в.- потребности, которые в дальнейшем будут неуклонно возрастать. Этнические языки все менее удовлетворяют их в силу своей множественности и по своим качествам.

Директор Всесоюзного института научной и технической информации АН СССР (ВИНИТИ) проф. А. И. Михайлов с группой сотрудников пришли к выводу, что «почти невозможно создание алгоритмов * перевода информационных запросов с естественных языков на формализованный язык УДК и обратно» (70).

Отсутствие международного языка вызывает недостаток взаимной осведомленности у работников науки и техники, а неосведомленность - материальный ущерб. Для решения одной проблемы в области электротехники несколько лабораторий США затратили в течение пяти лет не менее 200 тыс. долларов, а потом выяснилось: задолго до американцев эта проблема с успехом решена в СССР и о решении ее своевременно подробно сообщалось в «Докладах Академии наук СССР».

В такое же положение нередко попадают ученые и техники других стран, в том числе и СССР. Например, в американской печати еще в 1953 г. сообщалось о создании простых и экономичных шин со съемными протекторами, в СССР эту статью перевели на русский язык лишь в 1959 г., и эта неосведомленность обошлась нашему хозяйству в миллионы рабочих часов, в сотни тысяч рублей (71).

И подобные факты постоянно имеют место в разных странах.

ВИНИТИ издает по основным отраслям знаний 23 серии «Реферативного журнала», в котором публикуются краткие рефераты из 14 тыс. периодических изданий, выходящих в ста странах на 65 языках (малораспространенные и малоизвестные языки сюда не включаются). Число такого рода публикаций ВИНИТИ возросло за десять лет с 106 500 до 716 тыс.

Но разве по краткому реферату можно составить полное представление о научной работе, остающейся недоступной из-за языка? Если какой-нибудь советский ученый захочет ознакомиться с полным текстом опубликованной работы, например, японского ученого, то придется заказать дорогостоящий перевод ее; но это сделать не так легко и даже не всегда возможно.

Подсчитано, что типографские машины всех стран ежеминутно выбрасывают в мир около 2 тыс. печатных страниц всякого формата на сотнях языках: газеты, журналы, книги. Одно только советское издательство «Мир» издает за год около 500 книг в. переводах с 50 языков. Поданным ЮНЕСКО (1961), в Советском Союзе число ежегодно выпускаемых книг достигло 70 тыс. названий, в Японии - 24 тыс., в Англии - 20 тыс., в Соединенных Штатах Америки - 15 тыс.. во Франции 12 тыс. и т. д. В последние годы эти цифры уже превышены. Но переводы составляют всего около 10% всех изданий!

Интенсивно происходит обмен книжными новинками между странами. В Советском Союзе таким обменом в широких масштабах занимаются около 100 крупных библиотек, из них в Москве - 15. Одна только Библиотека имени Ленина в 1965 г. отправила 276 080 печатных изданий в 92 страны и получила в обмен 211 540 иностранных изданий. Сотни тысяч книжных новинок отправляют ежегодно за границу и получают оттуда Академия наук СССР и академии наук союзных республик.

Но эффективность международного книгообмена значительно снижается многоязычьем всемирной литературы: книги иностранных издательств, особенно на языках малораспространенных, прочитывают сравнительно немногие - иногда единицы - читателей, и множество книг остаются в книгохранилищах СССР и всего мира нечитанными. Библиотека конгресса США получает ежегодно только из СССР около 20 тыс. документов, научных и технических журналов, но, как писал министру торговли конгрессмен Джон Мосс, «большая часть их пылится на полках, их не переводят, и средний ученый и бизнесмен не знают об их существовании» (72).

Кривая выпуска новых книг в СССР и других странах социализма особенно круто идет вверх. Но «кто может изобразить кривую, показывающую, как идея теряет силу своего воздействия в результате задержки перевода?» - вопрошает английский профессор Роберт Коллисон на страницах издающегося на девяти языках «Курьера ЮНЕСКО». А сколько переводов делается недоброкачественно! Р. Коллисон рассказывает, что в странах Запада обычны «крайняя спешка при переводе важнейших произведений и недостаточная оплата труда переводчика» (73). Спешка, тем более крайняя, - враг качества всякой продукции, литпродукции особенно.

С тех пор, как существуют переводы, существуют в них и неточности и искажения, более простительные переводчикам художественных произведений, чем научных работ, где требуется особенная точность (74-77а).

Научная и техническая литература требует от переводчиков, помимо безупречного владения двумя соответствующими языками, той или иной частью их терминолексики, и знания самих предметов, компетенции в той или иной области или отрасли. В большинстве случаев у переводчиков нужных специальных познаний нет, а научное редактирование переводов далеко не всегда выявляет неточности и ошибки, и в результате - плохое качество переводной научно-технической литературы.

* * *

В наше время получила довольно широкое признание идея машинного, или автоматического, перевода.

Впервые зародилась она в Советском Союзе. В 1939 г. в Институт языкознания Академии наук СССР явился изобретатель-техник П. П. Смирнов-Троянский (1894-1950) и сообщил, что он разработал способ машинного перевода с языка на язык... (79)

Идея автоматического, или машинного, перевода получила распространение в мире из Соединенных Штатов Америки. В марте 1947 г. американский ученый Уоррен Уивер (Warren Weaver) обратился к основоположнику кибернетики Норберту Винеру с вопросом: «Нельзя ли сконструировать вычислительную машину, которая могла бы переводить?» В ответном письме Винер писал: «Боюсь, что границы слов в разных языках слишком расплывчаты...» Тем не менее в середине 1949 г. Уивер разослал 200 знакомым ученым меморандум под названием «Translation» («Перевод»), в котором отстаивал мысль о возможности перевода с языка на язык при помощи счетно-решающих устройств, вполне отдавая себе отчет в том, что более или менее совершенного перевода машина дать не может (при несовершенстве самих языков).

В начале 50-х годов группы ученых США и Англии приступили к работе над созданием машины-переводчика. Значительное отличие языков друг от друга при их разнообразной нелогичности привело к задаче создания логического языка (подобия проектов международного), на который осуществлялся бы перевод внутри машины и с которого давался бы вторичный перевод на «выходной» язык.

На Международном конгрессе лингвистов в Лондоне (1952) 40 ученых участвовали в дискуссии по вопросам автоматического перевода. К тому времени было опубликовано немало работ по этим вопросам, в частности, работы Дж. У. Перри (Perry), Э. Рейфлера (Reifler), В. А. Освальда (Oswald), Л. Н. Вундхейлера (Wundheiler), В. Г. Ингве (Yngve). Перри доказывал необходимость создания рационального языка для посредничества в автоматических переводах между национальными языками; об этом же писал и Рейфлер; с той же целью Освальд занимался вопросами логики синтаксиса; Вундхейлер разрабатывал проект языка, в котором каждое слово имеет только одно значение, а синтаксис подчинен логике, и т. д.

В 1955 г. в Нью-Йорке вышел сборник статей «Автоматический перевод» (79). Один из его авторов - Стюард С. Дотт - рассматривал вопрос о модельных формах языков, в частности, английского, подразумевая любой язык, в котором «правила регулярных отношений доведены до максимума»; некоторые из этих правил и все три правила эффективности модельной формы языка представляют собой сомнительную ценность. На основании их все же был сконструирован логический язык Типл (Tipl) - типа Эсперанто.

В своих теоретических выкладках Дотт и прочие кибернето-лингвисты во многом повторяют положения, сформулированные в свое время Декартом, Уилкинсом, Коменским, Ньютоном, Лейбницем.

Проблемой машинного перевода занимаются и советские ученые.

В результате разрозненной, нескоординированной работы не только в разных странах, но и в пределах отдельных стран было создано немало всевозможных «машинных языков» и множество языковых моделей-кодов для осуществления переводов с национального языка на национальный. Возникло «машинное многоязычье», требующее выработки единого международного машинного языка-посредника для переводов и даже для передачи информации не только внутри кибернетических устройств и между ними, но и от машины к человеку и обратно.

Результаты уже широким фронтом проводимых работ по практическому решению проблемы машипного перевода оказываются пока разочаровывающими по сравнению с теми большими надеждами, которые еще недавно возлагались на машину-переводчика кибернето-лингвистами. Не зря в первые же годы поисков решения выдвинутого Уивером вопроса, помимо Винера, и другие ученые высказывали серьезные сомнения, вызванные качеством эволюционно сложившихся языков. Так, Дотт писал: «В процессе перевода, кроме трудностей передачи стиля и идиом, возникают и другие проблемы, далеко не легкие для переводчика-человека, а для переводческой машины, возможно, и неразрешимые» (79а). Полисемия слов, как указывал В. Г. Ингве, представляет собой одну из самых серьезных трудностей пословного перевода, в машинном переводе она выступает на первый план, но с этой особенностью наших языков мы имеем дело «почти в каждом произнесенном или написанном слове на любом языке» (79б).

Профессор Колумбийского университета Мортимер Таубе в книге «Вычислительные машины и здравый смысл» (1961) подвел итоги двенадцатилетним попыткам создать машину-переводчика. Он отметил, что все, что делалось и делается в этой новой области, представляет собой множество попыток преодолеть смысловую неоднозначимость слов в национальных языках путем их формального или иного анализа и попутно решить проблему языка-посредника. Каковы же результаты? «Никто всерьез не допускает существования взаимно-однозначимых соответствий ни для одной пары естественных языков или даже для любого естественного и формализованного»,- пишет М. Таубе и, ссылаясь на факты и на мнения авторитетных в этих вопросах ученых, приходит к выводу о невозможности машинного перевода (80).

В начале 60-х годов в Комитете по науке и астронавтике палаты представителей США на заседании, посвященном вопросам машинного перевода, говорилось, что работы, направленные на решение этой проблемы, на худой конец могут быть использованы в решении проблемы запоминания, хранения и выдачи информации. Однако теория и практика научной информации также наталкиваются на несовершенство так называемых естественных языков, что и кибернетика. Уместно в этом случае сослаться на статью У. А. Уалдхека и Д. Стерна о системе поиска информации. Говоря о проблеме индексирования, они отметили: «Здесь основную опасность представляет неоднозначимость слов, и средство для преодоления ее так и не найдено» (81).

Неутешительные для энтузиастов машинного перевода выводы содержатся и в работе А. Г. Эттингера «Автоматический языковой перевод» («Automatic Language Translation», 1960). Он также придерживается мнения, что работы в этом направлении - вклад больше в изучение всех уровней структуры языков, чем в создание машины-переводчика. Впрочем, как заметил в своей книге об автоматическом переводе Д. Ю. Панов, «анализ лингвистических структур не может решить проблему автоматического перевода, хотя в США, да и в СССР некоторые ученые пытаются использовать этот метод» (82).

Бесспорных положительных экспериментальных результатов все еще не опубликовано, а сенсационные газетные сообщения подтверждений не получили, утверждает М. Таубе. Очень сдержанно оценивает перспективы машинного перевода и один из первых энтузиастов и инициаторов работ в этой области, Иогошуа Бар-Хиллел, который составил обстоятельный отчет о состоянии работ по машинному переводу в США и Великобритании и на которого ссылается Таубе.

Академик А. И. Берг на расширенном заседании Президиума Академии наук СССР 18 октября 1963 г. сказал по поводу машинного перевода: «На основании работы на протяжении последних пяти лет в области кибернетики я пришел к выводу, что следует проявлять больше скромности в отношении обещаний... Что стоят обещания и высказывания по машинному переводу, которого, конечно, не существует!» (83).

В предисловии к книге М. Таубе А. И. Берг все же не снимает с повестки дня советских кибернетиков проблемы машинного перевода, ссылаясь, между прочим, на статьи. О. Кулагиной, Т. М. Молошной, И. Мельчука (в сборниках «Проблемы кибернетики», № 1-10), в которых содержатся обнадеживающие факты. С. Абрахам в журнале «Вопросы языкознания» пишет о принципиальной возможности машинного перевода (84).

Уже два десятилетия во многих странах не жалеют средств на поиски решения этой проблемы. По подсчетам И. Бар-Хиллела, на исследования в этой области только в США ежегодно расходуется около трех миллионов долларов. В «Лингвистических и технических исследованиях в области автоматического перевода с научного русского на английский» («Linguistic and Engineering Studies in the Automatic Translatioji of Scientific Russian into English», 1959) группы профессоров Вашингтонского университета указывается, что машинный перевод, даже будучи осуществлен на практике, не может быть оправдан с точки зрения экономической целесообразности: он будет обходиться вдвое дороже «естественного», человеческого, перевода. Исходя из этих всех соображений, М. Таубе напоминает, что не следует забывать, что машины-переводчики, если даже они и будут созданы, обойдутся слишком дорого и вовсе не будут производить свою работу бесплатно; да кроме того, и кодирование текста тоже дорогая операция. К этому надо добавить расходы на редактирование машинных переводов.

В принципе все же нельзя отрицать возможности большого практического значения машинного, или, как говорят и пишут за рубежом, автоматического, перевода, если бы его удалось осуществлять в широких масштабах, а не только экспериментально. Успешное практическое решение этой проблемы нисколько не устранило бы потребности во всемирном международном языке, разговорном и письменном. Машины-переводчики, если все же они будут изобретены и найдут применение в жизни, могли бы помочь и осуществлению переводов с национальных языков на будущий интернациональный, всеобщий. И сама разработка вопросов машинного перевода, в частности логического языка-посредника между нелогическими языками, соприкасается с разработкой вопросов единого средства общения разноязычных людей.

---

* Алгоритм (по латинской форме имени среднеазиатского математика аль-Хорезми - Algorithmi) - система вычислений, применяемых по строго определенным правилам, которые после последовательного их выполнения приводят к решению поставленной задачи (БСЭ); предписание, определяющее содержание и последовательность операций, переводящих исходные данные в искомый результат (ВИНИТИ).