3. ЗАВТРАШНЕМУ МИРУ - ЕДИНЫЙ ЯЗЫК НАУКИ, ТЕХНИКИ, ЭКОНОМИКИ.

Анализируя задачи международного рабочего движения, В. И. Ленин подчеркивал необходимость иметь в виду «тенденцию к созданию единого, по общему плану регулируемого пролетариатом всех наций, всемирного хозяйства как целого». Тенденция эта, писал он, «вполне явственно обнаружена уже при капитализме и безусловно подлежит дальнейшему развитию и полному завершению при социализме» (85).

Эта тенденция выдвигает все настоятельнее проблему единого международного языка научной, технической и экономической информации, который обеспечивал бы сопоставимость последней на всех участках и уровнях учета, планирования и управления народными хозяйствами социалистических стран, а в более отдаленном будущем - и единым всемирным, социалистическим хозяйством, позволил бы максимально механизировать и автоматизировать эту информацию средствами кибернетики.

Велика роль терминов в современном научном, техническом и экономическом прогрессе: они могут тормозить его, если в них царит беспорядок, и могут ему способствовать, если упорядочены.

Прогнозы на будущее здесь позволяет делать изучение роли терминов в современных народных хозяйствах, в частности и в особенности в хозяйстве Советского Союза. Ведь термины, обслуживающие народное хозяйство, - основа производственных номенклатур, наименований, которые удобно называть номенами. Если тема «Язык и общество» давно привлекает внимание лингвистов и социологов, то должна будет привлечь их (а также экономистов) внимание и тема «Язык и экономика» (практическая, прикладная экономика).

Язык своей терминолексикой оказывает на экономику, на производство незаметное, неучитываемое, но определенное влияние: либо положительное, либо отрицательное. Вопросы терминологии* и терминологическая проблема в целом в наше время приобретают первостепенное значение, международное.

В народном хозяйстве Советского Союза на сегодня еще действует большое количество классификаторов и номенклатур. Всесоюзные классификаторы и номенклатуры продукции Госплана СССР отличаются от таковых Центрального статистического управления (ЦСУ), а те и другие не совпадают с классификаторами и номенклатурами главных управлений по межреспубликанским поставкам и т. д. и т. д. По одним классификаторам и номенклатурам у нас планируют, по другим строят, по третьим вводят в строй, по четвертым учитывают, по пятым-десятым производят, по-каким-то там еще распределяют и торгуют. И терминологический разнобой в них невероятный!

Сложнейшая область производства - машиностроение. Одна и та же машинная деталь, имеющая одно и то же назначение, одинаковые свойства и качества, для сельскохозяйственных машин имеет одно название и одну цену, для транспортных машин - другое название и другую цену, для авиаконструкций - третье название и третью цену. Это типично для параллельного «многономенклатурья»! *

Выражаемый одной формулой химикат называется в разных официальных документах и печатных изданиях - научных, учебных - то, например, азотно-кислый кальций, или кальций азотнокислый, то кальциевая селитра, или селитра кальциевая, то известковая селитра, или селитра известковая, то норвежская селитра, или селитра норвежская, то кальций нитрат, или нитрат кальция (89).

Проведенное в 1962 г. в Академии наук СССР совещание по номенклатуре неорганических химических соединений констатировало: «До сих пор в химической литературе нет единства терминологии. Более того, непрерывно появляются новые и новые виды и классы соединений, наряду со старыми названиями известных соединений появляются и бытуют новые; номенклатура дробится, и хаос в ней возрастает. Все резче вырисовывается несоответствие отдельных разделов номенклатуры теоретическим представлениям» (90а).

Проницательно писал в 1788 г. великий химик Антуан Лоран Лавуазье (Lavoisier, 1743-1794), создавший со своими сотрудниками первую терминосистему химии: «Нельзя ни усовершенствовать язык без усовершенствования науки, ни усовершенствовать науку без усовершенствования языка, и как бы ни были достоверны факты, они будут вызывать ошибочные представления, если у нас не будет точных выражений для их передачи» (91).

Почти два столетия прошло с тех пор. Ученые до сих пор не могут взять всецело под свой контроль развитие терминологической лексики в стихийно развивающихся языках.

Эта пресловутая «естественность», столь дорогая сердцу противников искусственного всеобщего языка, имеет самое отрицательное влияние на науку, технику, экономику. Научные работники, разрабатывающие одни и те же проблемы в различных научных дисциплинах и пользующиеся для выражения одних и тех же понятий различными терминами и буквенными обозначениями, не всегда могут понять друг друга, хотя говорят, читают и пишут на одном языке. В результате «естественного» беспорядка в терминосистемах научно-исследовательские работы дублируются, достигнутое в одной области не применяется в других, напрасно расходуются силы и средства, как писал в отраслевом журнале, имея в виду теорию переноса излучений, проф. Р. А. Сапожников (Ленинград) (92).

В конце 50-х и в первой половине 60-х годов в издающихся на русском языке отраслевых журналах было помещено свыше сотни статей, заметок и писем в редакцию (93), в которых содержатся подкрепленные конкретными примерами жалобы на то, что анархия в языке науки, техники и экономики пагубно отражается на научном, техническом и экономическом прогрессе страны.

Несовершенство, неупорядоченность терминологической лексики вносит путаницу в документацию, разработку инструкций и методик, определение квалификаций тарифно-квалификационных справочников; затрудняет подготовку специалистов и обмен опытом; порождает недоразумения в дискуссиях, а иногда и ведет к ненужным дискуссиям; осложняет понимание новых производственных методов и освоение новых производств; оказывается серьезной помехой при кодировании научной информации, при механизации информационного поиска, даже минимальной, и при разработке усовершенствованных методов индексирования, требующих максимальной определенности и однозначимости записи информации; отрицательно сказывается на качестве реферативных обзоров; мешает установлению приоритета на изобретения, открытия и рационализаторские предложения; осложняет координацию научно-исследовательских работ; ведет к просчетам и практическим ошибкам, к нерациональным встречным перевозкам одних и тех же видов продукции; путает разделение однородной продукции по основным отличительным признакам и типам изделий; затрудняет проведение правильной политики цен; вызывает затрудения и надоразумения в международной торговле, во всяком международном сотрудничестве, в частности в работе международных организаций, занимающихся изданием многоязычных терминологических словарей.

Но, пожалуй, самый большой вред народному хозяйству наносит нерациональная, неплановая терминолексика тем, что затрудняет широкое внедрение кибернетики в область учета и планирования, в управление экономикой. Дело в том, что с усложнением производства во много раз усложняются учет и все расчеты - делопроизводство угрожает стать более трудоемким, чем само производство. Производство быстро механизируется, автоматизируется (качественно и количественно), в нем находит все более широкое применение новейшая электронно-вычислительная техника, и если делопроизводство с его сложной информацией, непрерывно циркулирующей по стране по разным каналам связи, не будет так же модернизироваться, то развитие экономики неизбежно затормозится.

В управленческом аппарате Советского Союза занято уже около 10 млн. служащих. При той технической оснащенности сферы учета, планирования и управления, какая имелась у нас к середине 60-х годов, к 80-м годам непроизводительный труд, регулирующий материальное производство, потребовал бы, по расчетам украинских кибернетиков, чуть ли не 100 млн. человек (88).

Дальнейшее развитие планового хозяйства немыслимо без широчайшего внедрения в управление им кибернетики, без математических методов организации и планирования производства. Эти методы впервые были предложены не в США, а в СССР, но посвященная им книга Л. В. Канторовича, не была своевременно оценена.

Первое же применение математических методов и кибернетических счетно-решающих устройств при разработке народнохозяйственных планов на Украине (1963) показало их многообещающую эффективность: задачу, выполнимую обычным способом отраслевым отделом Госплана УССР за два с половиной года, машина М-20 решила в 35 минут (94).

В настоящее время в Советском Союзе в широком масштабе ведется разработка единого классификатора продукции и приступлено к упорядочению всех ее наименований. Это колоссальная работа. Народное хозяйство СССР выпускает всякого рода изделий во всех их разновидностях 10-15 млн. наименований, если не больше. Наименования высших и средних классификационных группировок (классов, подклассов, групп, подгрупп, видов) предполагается стандартизовать. Решение этих задач даст возможность широко внедрить кибернетику в управление народным хозяйством СССР. Страна будет охвачена единой системой информационных центров с новейшей вычислительной техникой и новейшей диспетчерской связью.

Единое всемирное социалистическое хозяйство будущего должно иметь единый классификатор всех в мире материальных ценностей. Весь земной шар после торжества социализма на всех его материках и островах покроется сетью кибернетических центров научной, технической и экономической информации, которая с быстротой радиоволн будет облетать планету, объединяя ее хозяйственную жизнь в единое целое, направляя ее развитие.

Многие ученые интересуются: а не мог бы выполнять функции языка международного социалистического хозяйства один из существующих национальных, уже выполняющий широко интернациональные функции? Не мог бы в будущем один из таких языков стать языком единого, по общим планам регулируемого, всемирного социалистического хозяйства?

Основная и наиболее разработанная часть нормативной терминологии это требования, предъявляемые к терминам (хотя и здесь еще много недостаточно исследованных вопросов). Термины должны обладать следующими основными качествами: 1) точностью, которая слагается в основном из двух принципов - однозначимости * и одновыраженности: каждый термин должен выражать только одно научно-определенное понятие, и каждое научно-определенное понятие должно выражаться только одним термином; 2) краткостью: каждый термин должен состоять из одного более или менее краткого слова или минимального словосочетания (сочетания двух более или менее кратких знаменательных слов); 3) системностью: каждый термин должен иметь формальные признаки своей принадлежности к определенной терминосистеме, основанной на научной классификации понятий.

Упорядочение терминолексики состоит в приведении той или иной совокупности терминов в большее или меньшее соответствие (максимально возможное) с требованиями терминологии.

Как отвечают на эти требования национальные языки?

От принципа абсолютной однозначимости терминологам пришлось отказаться. Они вынуждены довольствоваться принципом однозначимости относительной: каждый термин должен иметь одно значение лишь в той области знания и деятельности, в которой он применяется, и в смежных областях, если он применяется и в них. В областях не соприкасающихся термин может иметь разные значения.

Для иллюстрации этого положения возьмем хотя бы слово-термин жабры. В лексике общеупотребительной и в терминосистеме биологии жабры это органы дыхания водных животных - рыб, раков и других. Но заглянем в терминологический словарь заготовительно-штамповочных работ и там прочтем: «Жабры - длинные, узкие отбортовки по одной стороне отверстия». Слово жабры встречается и среди терминов самолетостроения и самолетовождения и означает поплавки у гидропланов.

Нельзя сказать, чтобы это было вполне.хорошо - такие переносные употребления слова жабры, но это нормативная терминология допускает.

Национальные языки содержат огромное количество терминов, не обладающих даже относительной однозначимостью. И бесчисленные жалобы на несовершенство терминов, не прекращающиеся во всех странах и на всех языках, имеющих терминолексику, вызваны прежде всего именно этой ее особенностью.

Термина одновыраженностъ как общепринятого нет, но есть такое понятие: отсутствие у термина абсолютных синонимов, дублетов. Этот принцип нарушается еще чаще, чем принцип однозначимости, даже относительной.

При упорядочении терминосистем неточность терминов все же может быть устранена. Труднее выполнимо и часто практически невыполнимо требование краткости терминов.

Особенно длинны, громоздки термины некоторых отраслей химии, как, например, соединений платиновой группы, где немало таких терминологических головоломок: тиамнацетаминдинплатотетрахлороплатеат, диаминди-валерамидинплатотетрахлороплатеат, этилендиаменмэтиламиннатродихло-роплатохлорид... Или: есть кислота метаноксидэтилдиамидофенилдитолил-карбинолдисульфоническая.

В машиностроении, да и в большинстве отраслей науки и техники, входящих в отрасли народного хозяйства, масса выдаваемых за термины описаний понятий, этих терминов-характеристик. К терминам причисляют такие описательные выражения, как относительный эффективный коэффициент полезного действия турбины по параметрам, торможения.

Новые, развивающиеся области науки и техники особенно нуждаются в новых терминах, и в них особенно много новых понятий терминируется описательно. Например, в радиотехнике и смежных областях за термины выдаются такие словосочетания, как индикатор кругового обзора, на котором нулевые расстояния отнесены по окружности.

Номены бывают еще более громоздкими. И термины, и номены часто сокращаются в неудобопроизносимые скопления букв. Например, в номенклатуре промышленной продукции ЦСУ СССР немало таких буквенных загадок, как АКСРГБ. Среди марок сталей встречаются такие немыслимые наименования, как Х17Н10М5АЗТ2ЮБР, - тут не всегда даже можно отличить букву от цифры *. В «Словаре сокращений русского языка», недавно вышедшем в свет, - 125 тыс. только наиболее употребительных абревиатов (аббревиатур) ш. Рецензенты объявили их порчей великого русского языка (102) не задумавшись, какие возможности дает великий язык для замены многословных наименований и названий или их буквенных сокращений - вроде ЛВКСХШ - названиями краткими и благозвучными.

Только заново создаваемый язык мог бы вместо описательных выражений, громоздких и неудобных в пользовании, и не менее неудобных буквенных сокращений иметь точные, краткие и системные термины и номены, любые наименования и названия. И столько, сколько нужно. И пополняться в дальнейшем все новыми и новыми такими терминами и номенами на основе тонко разработанной системы словообразования.

Не считаясь с ограниченными словообразовательными возможностями национальных языков, теоретики-терминологи очень требовательны: термины должны быть такими-то и такими-то... должны... должны... «Термины, входящие в состав системы, должны в известной мере отражать те объективные связи, которые существуют между соответствующими понятиями», - писал, например, крупнейший советский терминолог Д. С. Лотте (1898 - 1950). Для этого «не надо применять в одном и том же значении различные суффиксы и префиксы» (103). И, разумеется, не надо одни и те же аффиксы употреблять в различных значениях. Но ни один национальный язык не в состоянии удовлетворить предъявляемые к его терминам требования.

Да, идеал терминосистемы определился. Н. В. Юшманов, известный арабист и интерлингвист (1896 -1949), выразил его так: зная термин, знаешь место в системе, зная место в системе, знаешь термин (104).

Терминолог Т. Л. Канделаки в одной из статей рассмотрела ряд морфологических моделей для образования терминов-имен действия, выражающих виды процесса покрытия объекта веществом: гуммирование, лакировка, вощение, фанерование, сланцевание, металлизация, цементация. Значение, выражаемое суффиксом, одно, а суффиксов (да и флексий) много, они нерационально дублируют друг друга (105). Это - пример морфологической дублетности (абсолютной синонимии).

А суффикс изм - пример морфологической полисемии. Слова, образованные посредством него, означают: внутреннее устройство машин (механизм), систему взглядов, теорию (коммунизм), общественный строй (тоже коммунизм), общественное движение (иногда : - тоже коммунизм), свойство идеологического явления (интернационализм), слово определенной категории (тоже интернационализм), литературное направление (символизм), качество произведения (академизм), черту характера (эгоизм), болезнь (ревматизм) и т. д.

То же - и с префиксами и с флексиями. Даже корни - и те, во-первых, неоднозначимы, а во-вторых, при однозначимости нелогично изменчивы. На их изменчивость, как на недостаток существующих языков указывал еще И. А. Бодуэн де Куртенэ: лед (-льот), ледник, льдина - «совершенно нерациональная трудность»! (106а).

Мало логики и в самом словообразовании, и следовательно, в терминов образовании. Возьмем к примеру корень ход, служащий для образования ряда слов с функцией терминов. Пароход ходит паром. А разве паровоз тоже не ходит паром? Вспомним песню: «В чистом поле мчится пароход...» Но пусть паровоз - машина, которая возит паром. Тогда водовоз - машина, которая возит водой? Оказывается, нет: не машина, а человек, не водой возит, а воду. Тепловоз не возит тепло, а возит теплом, теплоход ходит теплом, дымоход... ходит дымом? Нет, это ход для дыма. Тогда, по логике, по аналогии, надо, чтобы слово пароход означало, ход для пара'. Скороход - тот, кто скоро ходит, а конькобежцы-скороходы не ходят, а бегают. Переход - и действие от глагола переходить, и место этого действия. Ходить - ход, выходить - выход, доходить - доход? Приход - от приходить. Но приход человека, приход весны, приход в бухгалтерии, приход церковный - совсем разные явления. Если от глагола поездить - существительное поездка, то от походить - походка?! Он уходит - его уход. Он уезжает - его уезд?? Нет, его отъезд. Но почему тогда не его отход, множественно - его отходы?? Выходец. А если женщина - выходка??

Нет, все не то! И если так пройтись по всей словообразовательной системе русского языка - да и любого национального, любого этнического языка - всюду встретятся сплошные нарушения принципа системности. Исключения заглушают правила.

К неточности, громоздкости и несистемности большинства терминов следует добавить неправильность многих из них - несоответствие выражаемому понятию.

Например, в терминологической литературе уже давно указывается на то, что термин лошадиная сила, бытующий во многих языках, научно несостоятелен. В СССР его причисляют к самым неудачным терминам по меньшей мере с 30-х годов, но и у нас и за рубежом он по-прежнему в ходу, как и другие неправильные термины. Терминологи давно отмечают, что единица веса (т. е. силы тяжести, измеряемой пружинными весами) и единица массы (количества вещества, измеряемого рычажными весами) имеют в наших языках одно наименование - килограмм - с того времени, когда в науке не было четкого разграничения понятий веса и массы. Понятия развились, уточнились, а язык в обозначении их остался тем же. Мы говорим и пишем, как и встарь, взвесить, отвесить, хотя измеряется не вес, а масса. Неточные слова затемняют сами понятия. Мы употребляем термин атомный вес, хотя и это неверно (107).

Несовершенства наших языков искажают и затемняют многие научные понятия.

Терминологическая лексика на английском, французском, немецком и других языках страдает теми же пороками.

Профессор Эдинбургского университета писатель-популяризатор Ричи Кальдер писал: «Одной из главных трудностей в популяризации научных знаний является терминология, профессиональный язык... Научные термины ... превратились в загадочные. Иногда кажется, что их нарочно изобрели, чтобы вводить в заблуждение...» (108)

Интерлингвисты и ученые, интересующиеся интерлингвистикой, приходят к выводу, что «науке и технике совершенно нецелесообразно пользоваться каким-нибудь национальным языком, так как все они нелогичны, непоследовательны и очень сложны», как то утверждал еще в 1910 г. проф. Р. Лоренц (Цюрих) в сборнике группы ученых, сторонников проекта международного языка Идо, - «Международный язык и наука» (66б).

Известный австрийский терминолог Е. Вюстер в своей книге «Международная стандартизация языка в технике» («Die internationale Sprachnormung in der Techiclc», 1931) на основании конкретного лингвистического анализа пришел к такому же выводу. Он показал, что в главных языках мира -в английском, немецком, французском, итальянском, испанском и русском - системы словопроизводства, безусловно, недостаточны для удовлетворения значительно возросших потребностей общества: «Словопроизводство в них отстает от движения человеческой мысли, ищущей адекватных форм для своего выражения. Эта недостаточность словопроизводства в существующих языках зависит главным образом от того, что словообразовательные элементы не могут свободно комбинироваться...»

Е. Вюстер, опубликовавший в последующие десятилетия много работ по вопросам терминологии, сделал заслуживающий изучения вывод: «Самой совершенной явится такая система языка, которая будет допускать легкий и свободный выбор степени точности для каждого отдельного случая» (109).

В 30-х годах в редакционном предисловии к монографии Э. Дрезена «Интернационализация научно-технической терминологии» было сделано такое знаменательное признание: «Первые же исследования применимости того или другого языка в качестве интернационального (латинского, английского, Эсперанто и др.) показали их неполноценность с точки зрения современной науки. Тут обнаружились и словарные, и морфологические, и звуковые, и письменные недостатки языка, осложняющие взаимное понимание, точность формулировок, затрудняющие образование многих терминов ...» (110а)

Один из современных ученых, пишущих на английском языке, автор книги «Мозг как кибернетическая машина», Ф. Джорж выразил свою мысль об этом в таких выражениях: «На естественном языке, скажем на английском, не всегда можно высказать строгое утверждение в силу неопределенности и двусмысленности используемых слов» (111)

На одном из совещаний по вопросам кибернетики (1957) В. А. Успенский в своем докладе говорил о несовершенстве национальных языков для обслуживания науки, техники и экономики современного мира, науки особенно: «Недостатки реальных языков, заключающиеся в неадекватности их структуры структуре человеческих знаний, совершенно естественны. Ведь нельзя забывать, что языки возникли для совершенно других, можно "сказать бытовых, целей и лишь впоследствии стали использоваться для запаса сложных научных фактов. Словарный запас языка не приспособлен для обозначения научных понятий...» (112)

Об этом же писали многие выдающиеся мыслители прошлого.

Терминологическая проблема складывается из двух основных тезисов: во-первых, человечеству нужен единый язык науки, техники и экономики, а во-вторых - язык этот должен быть более совершенным, чем языки стихийно-эволюционного происхождения.

Упорядочение терминологических систем в национальных языках, а в некоторых случаях создание их сообразно требованиям нормативной терминологии есть целенаправленное вмешательство человека в языковую эволюцию. Хотя упорядочение неорганизованно и бесконтрольно возникших терминосистем, проводимое в промышленно развитых странах, весьма относительно, знаменательным является тот факт, что оно все в больших масштабах завершается выпуском стандартов на термины и буквенные обозначения. Государственные стандарты - госты - на слова и словосочетания, выражающие научные понятия или обозначающие виды продукции, изделия, - такое же закономерное явление в современном обществе, как и стандарты на материалы, технические процессы, качества изделий. Без терминологических стандартов не может быть стандартов производственных: прямая зависимость экономики от языка.

Но все это только половина терминологической работы и терминологической проблемы применительно к национальным языкам. Другая половина этой проблемы и направленной на ее решение работы заключается в интернационализации терминов.

Интернационализация, или унификация, терминов в национальных языках имеет две основные степени - унификация их по содержанию и унификация и по содержанию и по форме. Унификация разноязычных терминов по форме никогда не сможет стать абсолютной, т. е. дать полное совпадение терминов национальных языков по произношению и написанию, равно как и не может стать всемирной - охватить все национальные языки, поскольку многие из них, например китайский, не заимствуют терминов из европейских языков, строят их целиком на собственном материале.

В истории терминологии известна попытка создания единой интернациональной, международной терминологической лексики в национальных языках. В 30-х годах Э. К. Дрезен, представлявший Советский Союз в Комитете терминологии Международной ассоциации по стандартизации (ISA), предложил заново разработать на греко-латинской основе единую научно-техническую терминолексику, назвав ее международным терминологическим кодом (Дрезен употреблял слово код очень неточно: называл кодами и Эсперанто, и даже иностранные языки). Речь шла на самом деле о терминах - словах и словосочетаниях. Предложение советского терминолога, поначалу встреченное одобрительно, оказалось неосуществимым. Оно не было предварительно теоретически разработано.

Почему нельзя отсечь терминолексики от общеупотребительных лексик национальных языков и заменить их все одной терминологической лексикой, интернационально-международной? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно выявить место терминов в общем лексическом составе языка.

В литературе по вопросам терминологии нередко можно встретить противопоставление лексики общеупотребительной, общенародной и лексики специальной, профессиональной - терминологической. Терминолексика в этих случаях представляется особой зоной лексического состава языка. Эту мысль проводят, в частности, К. А. Левковская («Терминология представляет собой особую сферу лексики, характеризуемую определенной спецификой, отличающей ее от бытовых слов...» (113)) и С. М. Бурдин («Терминологическая лексика занимает особое место в словарном составе того или иного национального языка, имеет свою специфику, которая отличает ее от остальных слов...» (114)). Характерно это и для многих зарубежных авторов. Испанский лингвист X. Касарес один из параграфов своего «Введения в современную лексикографию» озаглавил «Обособленность научной терминологии от общенародного языка» (115).

Если бы терминолексика (терминология) в самом деле была обособлена от лексики общенародного употребления, предложение Э. К. Дрезена о создании общей для всех национальных языков терминолексики было бы реалистично. Но деление их лексического состава на две части - зоны - по существу неверно. Таких зон не две, а три. Графически лексический состав языка можно было бы изобразить в виде обширного круга, в центре которого - лексика общеупотребительная, слова и словосочетания которой терминологически не употребляются (междометия, местоимения, большинство наречий и глаголов, имена существительные и прилагательные эмоциональной и поэтической лексики, просторечные выражения). Наружная зона - самая обширная и все расширяющаяся - лексика терминологическая, слова и словосочетания которой не имеют общенародного употребления. Между ними лежит зона общеупотребительной лексики, слова и словосочетания которой употребляются в функции терминов, терминоидов и терминоэлементов (в основном это имена существительные, многие прилагательные и числительные, некоторые глаголы и наречия)*.

Все нас окружающее входит в ту или иную область профессиональной деятельности - область познания или производства: Одни и те же слова, означающие предметы и явления действительности, выступают то в функции слов широкого, общенародного употребления, то в функции слов узкого специального, профессионального употребления, уточняясь в своем прямом значении и входя в ту или иную систему понятий. В последнем уотреблении слова общенародной лексики можно было бы называть функциональными терминами в отличие от терминов специальных.

В немецком стандарте (DIN) 2330-61 бытовое слово и понятие стол (der Tisch) определяется как терминологическое. Для тех, кто делает столы, это действительно термин; для тех, кто производство столов планирует и учитывает, кто столами торгует, это номенклатурное наименование, номен. Но в обыденной жизни, в быту, слово стол употребляется как не-термин, в который не вкладывается специфика его производства и который не связан ни с каким кодовым знаком. И таких слов - тысячи; с другой стороны, десятки, сотни слов, как телевизор, антенна и т. п., пришли в быт из науки и техники.

Итак, лексика общеупотребительная и лексика терминологическая имеют каждая по две зоны, одна из которых перекрывает другую, а две другие противостоят друг другу. Здесь нет резких границ, одна зона незаметно переходит в другую.

Одни и те же общенародные слова употребляются в функции терминов то в прямом, собственном своем значении, то в значении несобственном, которое неточно называют переносным: переносится не значение, а форма слова для выражения другого значения. Кошка, червяк, гусеница, паук - эти и многие другие слова общеупотребительной лексики могут выступать терминологически и в прямом значении, как термины функциональные, и в значении, так сказать, переносном, как термины специальные, понятные только специалистам, в данном случае - как термины механики.

Ограниченные возможности словообразования в национальных языках для терминирования специальных понятий вынуждают специалистов использовать слова общеупотребительной лексики в их несобственном, непрямом значении, что вносит в специальную терминолексику семантически искаженные элементы общенародного языка и лишает эти термины научной строгости и точности.

Вот как тесно и неразрывно переплетены между собой лексика общеупотребительная, общенародная и лексика специальная, профессиональная - терминологическая. Поэтому-то и нельзя отделить терминолексику национальных языков от их лексических составов и решить проблему единой всемирной терминологической лексики вне проблемы всемирного языка. При наличии большого числа терминов, которых называют интернационализмами, но которых следует назвать интеронимами *, терминологи сужают проблему унификации разноязычных терминов до проблемы согласования их по содержанию, по значению - согласования определений тех понятий, которые выражаются разноязычными терминами-эквивалентами.

К этому и сводится в настоящее время международная терминологическая работа, которая имеет своей практической задачей составление многоязычных терминологических словарей. Эти словари, как известно, включают термины обычно лишь нескольких языков. По сравнению с числом национальных языков это так мало!

Однако и в таких ограниченных масштабах согласование разноязычных терминов по значению и выработка единых определений понятий оказывается делом очень непростым, нелегким. Это показал прежде всего опыт составления словаря электротехнических терминов и определений к ним Международной электротехнической комиссии (МЭК) - пионера международной терминологической работы. Между составителями словаря возникали такие разногласия, что иногда приходилось даже отказываться от помещения того или иного термина в словарь из-за невозможности сформулировать определение к нему, с которым согласились бы даже не все, а хотя бы простое большинство членов комитета.

Начатая в начале нашего века и прерванная первой мировой войной работа над словарем завершилась лишь в 1935 г. Из-за трудностей дать индентичные определения на разных языках, они были даны лишь на французском, а сами термины также на английском, немецком, итальянском и испанском языках; в виде опыта был присоединен и Эсперанто, а впоследствии сделан также русский перевод. Академик А. В. Винтер засвидетельствовал, что «чрезвычайно трудным оказался и точный перевод французских определений». Это и заставило МЭК отказаться от определений на ее двух официальных языках (т. е. также и на английском). К составлению и редактированию русского текста словаря были привлечены видные ученые, но, несмотря на это, содержание определений «вызывает часто некоторые сомнения среди наших специалистов» (116).

Э. К. Дрезен, принимавший участие в терминологической работе Международной ассоциации по стандартизации, пришел к убеждению, что результаты этой работы настолько неудовлетворительны, что она зашла в тупик и нужно искать каких-то новых путей (110б).

С тех пор прошла треть столетия - и какого столетия! - а новые пути решения международной терминологической проблемы так и не найдены. (Вне интерлингвистики и не могут быть найдены!)

Вместо прекратившей свое существование во время второй мировой войны ISA представители 25 стран, в их числе СССР, в 1946 г. положили начало новой Международной организации по стандартизации - International Standards Organization (ISO), при которой возродился и технический комитет - ТК-37 - «Терминология (Принципы и координация)». В 1961 г. при ЮНЕСКО начал работу Международный консультативный комитет по библиографии, документации и терминологии. Терминологической работой - изданием многоязычных словарей - занимается еще около 30 отраслевых международных организаций. И все они встречаются с теми же трудностями, с какими столкнулась Международная электротехническая комиссия.

Как протекает международная терминологическая работа в отдельных отраслях науки и техники? Используем в качестве примера терминологическую систему сварочной техники. В СССР ее разрабатывала и упорядочивала 6-я комиссия «Терминология» Национального комитета по сварке совместно с несколькими отраслевыми институтами. Общий терминологический фонд по сварочной технике на русском языке, соответствующий такому же фонду на ряде других терминологически развитых языков, насчитывает свыше 1600 единиц. Международный институт сварки, членом которого состоит СССР в лице своего комитета и институтов по этой технике, выпускает терминологические словари на 12 - 18 языках. В связи с этим проф. В. Д. Мацкевич писал, что «при согласовании различных развернутых понятии не удается получить идентичный текст на разных языках. Добиться полного смыслового совпадения, вероятно, невозможно» (117).

Есть несколько видов терминологических словарей. Одни и те же виды их в европейских языках называются по-разному, а сходные названия их по-разному понимаются. По этому вопросу на II Международной терминологической конференции в Вене (1954) разгорелась целая дискуссия, и ни к какому соглашению участники ее прийти не смогли.

Известно, что английский язык заимствовал множество слов из французского, а французский язык заимствует немало их из английского. Но далеко не всегда общие слова имеют одинаковое значение во Франции, Англии и Соединенных Штатах Америки, даже такие, которые имеют большое экономическое значение. Например, французский коммерсант, ожидающий из-за границы груз ble, известный в Англии под названием corn, а в США - под названием wheat (пшеница), может получить вместо него груз маиса (mais), известного в США под названием corn, а в Англии - как Indian corn (118). С терминами продуктов нефти в международной торговле путаница еще большая. Бензин в США называют gasolene, в Англии - petrol, во Франции - essence, в некоторых других странах - производными от корня benz. Керосин в США называется kerosene, в Англии - paraffin, во Франции - paraffine (продукт, применяемый только в медицине), а английский paraffin известен как petrol, поэтому английский турист во Франции, желая купить petrol - бензин, может получить вместо него керосин - petrol.

В американской терминологической литературе встретился живой пример, к чему в действительности доводят расхождения в понимании того или иного термина. Термин воспламеняющийся был заимствован из французского языка в США как flammable от слова la flamme (пламя), а в Англии - как inflammable (неправильно). Из-за этого различия в одном из нью-йоркских портов произошел большой пожар: надпись на английских грузах «Inflammable» («Воспламеняющийся») была понята в противоположном значении, и не было принято мер предосторожности с огнем (119).

В разных странах мира ежедневно делаются новые открытия и изобретения, усовершенствования, выпускаются новые материалы и изделия, и все это требует своих названий, они возникают по-прежнему в царстве анархии словопроизводства, что при многоязычье современной научной, технической и экономической литературы и документации увеличивает терминологическую неразбериху. Терминологи со своими словарями и стандартами не могут с этим столпотворением справиться. Появилось, например, новое искусственное волокно - и в США его назвали орлоном, в Англии - куртелью, в Голландии - акрилом, в СССР - нитроном, в Японии - кашмилоном (120). Не только потребителям - самим производителям нелегко в таких случаях разобраться, обозначают ли различные названия нечто различное, либо сходное, либо одно и то же.

Исследователи терминологической лексики японского языка и терминологической работы в Японии пришли к выводу, что состояние этой лексики - хаотическое.

Еще более сложна и трудна терминологическая проблема для стран многонациональных, многоязычных: она интернациональнона в масштабах всемирных, интернациональна и в масштабах страны. Для Советского Союза терминологическая проблема не ограничивается терминолексикой русского языка. В Советском Союзе 68 языков - письменные и литературные, и за десятилетия Советской власти на большинстве из них (особенно на языках союзных республик) создана или получила дальнейшее развитие терминологическая лексика. Терминологическая работа в союзных республиках продолжается, выходят в свет специальные словари. Этого требует и преподавание на родном языке в школах, техникумах, институтах, университетах, академиях; и издание учебной и научной литературы, оригинальной и переводной; и сама практическая деятельность национальных кадров специалистов.

Еще сложнее и труднее терминологическая проблема для Индии, у населения которой нет той языковой общности, какую представляет собой русский язык для советских наций. На департамент (Board) языков при министерстве просвещения Индии возложено руководство формированием научной и технической терминолексики на главных языках страны. Разработанные в середине 50-х годов рекомендации по терминологической работе этого департамента сводятся к следующим принципам: сохранить уже прижившиеся термины современных индийских языков и создавать новые термины на собственной многонациональной основе; создавать новые термины на основе санскрита; заимствовать термины из европейских языков, имеющих интернациональное распространение, давая им двоякое написание - на алфавите Девинагари и латинском (122).

Как рассказывал ректор университета Расаяна Мандира д-р Шридхар Даттатрая Лимай (Shridhar Dattatraya Limaye) на страницах журнала Международной федерации переводчиков (FIT) «Babel» («Вавилон»), в Индии нет единого мнения, нужно ли все технические термины заимствовать из английского языка или из других иностранных языков и нужно ли вообще обращаться за этим к Европе. Самый большой камень преткновения для индийских терминологов это греко-латинские номенклатуры естественных наук, принятые в европейских языках. Насколько они осмыслены для тех или иных европейских специалистов, настолько непонятны индийским студентам, а порой и самим преподавателям. Если все эти номенклатурные термины, утверждает далее индийский ученый, будут введены в индийские языки (вспомним ; что 14 из них считаются главными), то они - экзотические для индийцев - подвергнутся искажению или будут все же вытеснены.

* * *

До сих пор у нас речь шла о терминолексике, обслуживающей технику и экономику (производство) и науки, к ним относящиеся. Но есть еще науки общественные, гуманитарные, которые также имеют свои терминосистемы или недостаточно систематизированные совокупности терминов. И проблема упорядочения этих совокупностей в пределах национальных языков и их интернационального согласования также встает перед учеными-гуманитаристами всех развитых стран и в дальнейшем встанет также перед учеными стран, вступающих на путь всестороннего развития.

В этих областях знания с терминами обстоит еще хуже, чем в областях материального производства. Заглянем хотя бы в лингвистику, поскольку именно лингвистам надлежало бы показать хороший пример работникам всех прочих наук в упорядочении своей системы терминов, в уточнении их значений и создании новых однозначимых терминов. Что же мы видим здесь в действительности?

Возьмем само слово-термин значение. Что оно, собственно, значит? На эту тему английские лингвисты Ч. К. Огден и И. А. Ричард написали целую монографию «Значение значения» («The Meaning of meaning», 1936), где на фактическом материале показали, что meaning имеет 23 различных мининга-значепшя, иные из которых далеки друг от друга, и что вокруг термина значение у лингвистов и философов возникла полная неразбериха (124). Это справедливо в пределах не только английского, но и русского и других языков. И подобные исследования могли бы быть проведены в отношении всех остальных терминов лингвистики, философии и прочих гуманитарных наук. Результаты их были бы примерно такими же - весьма неутешительными, тревожными.

На Всесоюзном терминологическом совещании, проведенном Институтом языкознания АН СССР в 1959 г., академик В. В. Виноградов признал, что «в сфере филологических наук на всех наших съездах, конференциях, совещаниях с необыкновенной остротой выступают вопросы неустроенности к неопределенности терминологии» (125). В это признание крупнейшего советского филолога стоит вдуматься. Следует ли понимать его как признание бессилия филологов-лингвистов справиться с неустроенностью и неопределенностью терминов прежде всего в их области знания? Или как признание неприспособленности самих так называемых естественных языков к образованию логически четких терминосистем? Это - тоже тема для исследования.

Проиллюстрируем ее несколькими примерами-высказываниями.

В одной из современных книг по лингвистике можно встретить такое суждение: «Термин язык оказался особенно подверженным разбуханию понятий, столь вредному для науки: обозначение термином язык самых разнообразных видов коммуникации сделали его фактически непригодным для обозначения естественного языка, собственно языка...» (126). В лингвистике ходовым стал термин структура языка, но, как сказано в одной из статей «Вопросов языкознания», «едва ли найдутся два автора, понимающих под этим термином одно и то же» (127). В книге польского автора А. Шаффа «Введение в семантику» есть такие строки: «...Поражает огромная многозначимость слова знак. Поражают одновременно необычайная неустойчивость и даже просто произвольность в терминологических различиях между знаком, признаком, символом, сигналом и т. д.» О семантике как научной дисциплине Шафф пишет, что она стала настолько сложной, а термин настолько многозначимым, что к самому слову семантика следовало бы применить семантический анализ. В. Звегинцев заметил по этому поводу: эта «омонимия наук» нередко порождает «тяжелые теоретические недоразумения» (128) .

Французский лингвист Ж. Марузо (Marouzeau) составил словарь лингвистических терминов, в предисловии к которому писал: «Эта терминология складывалась стихийно. Результатом явились сильная пестрота и значительная неустойчивость словоупотребления, затрудняющие понимание, а иногда и взаимопонимание между учеными. Трудности усугубляются тем, что часто один и тот же термин - не считая мелких различий в форме - в разных языках имеет неодинаковые, иногда прямо противоположные значения. Таким образом, даже единообразие, когда оно существует, может ввести в заблуждение». В предисловии к русскому изданию указывается, что различные языки обычно используют неодинаковые терминологические системы разной степени разработанности, это ведет к излишним разногласиям и недоразумениям, а перевод всякого - не только терминологического словаря сопряжен с огромными трудностями (129).

В предисловии к русскому изданию «Словаря американской лингвистической терминологии» - признание еще более разительное: «Трудно найти ходя бы несколько терминов, относительно понимания которых существовало бы [у американских лингвистов] общее согласие» (130).

Не лучше положение с терминами философии. Еще Декарт утверждал: «Если бы философы пришли к согласию относительно смысла слов, почти все их ученые споры прекратились бы» (131). Одним из первых мыслителей эпохи буржуазного развития общества, писавших о недосовершенстве национальных языков, был английский философ Джон Локк (Locke, 1632 -1704). В его главном научном труде «Опыт о человеческом разуме» («An essay concerning human understanding», 1690) есть глава «О несовершенстве слов», он эту тему рассматривал и в предыдущих и последующих главах третьей книги трактата. Главное несовершенство языка он усматривал в двусмысленности и многосмысленности слов. Вслед за Декартом Локк утверждал: «Если бы несовершенства языка, как орудия познания, были взвешены более основательно, то большая часть споров, создающих стольков шума, прекратилась бы сама собой, и путь к знанию, а может быть также и к миру, стал бы более свободным, чем в настоящее время» (132). Несколько позже это повторил в своих «Новых опытах о человеческом разуме» Лейбниц.

Проходят столетия, но философы разных стран и языков, разных направлений и течений никак не могут прийти к соглашению о значении своих терминов. Да они, собственно, и не пытаются это сделать, продолжая лишь время от времени жаловаться на несовершенство слов. Таково положение с понятиями и словами-терминами и у социологов, и других обществоведов. В развитых странах терминологическая работа ведется преимущественно в тех областях науки, которые имеют отношение к технике и экономике. Все, что делают ныне терминологи по уточнению понятий и терминов и по согласованию их в разных языках, есть приближение к той работе, которая предстоит как первоочередная создателям всеобщего языка; более того, терминологическая работа есть уже часть этой работы, и можно сказать, что основа для терминолексики языка будущего уже закладывается.

Наличие всеобщего языка с терминологической лексикой, состав которой полностью соответствовал бы в каждый данный исторический момент количеству понятий, имеющих точные и обязательные для всех определения, был бы величайшим завоеванием всего прогрессивного человечества.

Следует ли бояться искусственности общечеловеческой терминологической лексики? Искусственностью здесь было бы лишь ее полное соответствие требованиям нормативной терминологии: точности, краткости, системности.

Системность есть закономерность словообразования. В любом живом языке - сколько угодно примеров такой закономерной системности и вместе с тем ее нарушений. Например, в русском языке: клубника, земляника, ежевика, голубика... мастика - нарушение закономерности! Салатница, сахарница, перечница, мыльница, пепельница... колхозница - опять нарушение! В стихийной эволюции языков закономерности не могли проявляться в полной мере. Яблоко - яблоня - плод и дерево: различные понятия морфологически выражены по-разному. «Расцветали яблони и груши...» Почему не грушни? Груша ведь это плод. Яблоня - вишня, и снова вишня - дерево и плод...

В советской интерлингвистической литературе уже давно приводилась такая терминологическая микросистема в качестве примера того, как термины должны быть организованы пря соблюдение принципа их семантико-формальной - а не только семантической - системности (номенклатура ациклических углеводов):

метан	этан	пропан	бутан	пентан	гексан
метен	этен	пропен	бутен	пентен	гексен
-	этин	пропин	бутин	пентин	гексин
-	этадиен	пропадиен	бутадиен	пентадиен	гексадиен

Конечно, в «естественных» языках такого стихийно не возникает, хотя тенденция к системности в них и пробивается.

Такие строго логические терминосистемы имеют и еще одно преимущество: они интернациональны, всеобщи. На упоминавшемся совещании в Академии наук СССР по номенклатуре неорганических соединений химик В. А. Богомаз напомнил, что химическая номенклатура должна быть интернациональной, международной, ибо прогресс человечества неуклонно ведет ученых к созданию единого международного языка (90б).

* * *

Уместно высказать некоторые соображения по этой актуальной проблеме. Представляется целесообразным из всей терминологической лексики выделить прежде всего ту, которая будет обслуживать грядущее международное социалистическое хозяйство. Назовем эту лексику международно-хозяйственной. Это - лексика научной, технической и экономической информации, свяжущей народные хозяйства отдельных стран в одно целое.

Поиски путей наиболее рационального решения этой части терминологической проблемы приводит к идее международной кодовой терминолексики, кодовой потому, что код вводит технико-экономическую информацию в электронно-вычислительные машины, которым предстоит совершить революцию в управлении экономикой. Эти кибернетические машины приспособлены к цифровому коду, но при сравнительно небольшом переоборудовании они могут работать и на коде буквенном.

К идее международной кодотерминолексики приводит изучение научных поисков интерлингвистов, создававших априорные проекты всеобщего языка. Они строили весь лексический состав по принципу сплошной буквенной символики, не только грамматической, но и лексической, корневой. В этих системах, отличающихся значительной искусственностью, первая буква всякого слова символизирует одно из самых общих понятий, вторая - менее общее, третья и остальные, если они имеются, - все более частные. В этнических языках самые основные элементы, связанные с выражением лексических понятий, - корни слов - лишены такой буквенной символики. Нашим языкам свойственна лишь символика лексико-грамматическая и грамматическая, т. е, словообразовательная и словоизменительная - символика аффиксов и флексий. Но и такая символика лишена строгой последовательности, нарушена не оправданной смыслом множественностью типов словоформ и многочисленными исключениями из правил, пережитками. Тенденция к буквенной, точнее к фонемной, символике, проявившаяся во всемирном глоттогоническом. (языкотворческом) процессе, доведена до логического конца - до символики лексической корневой - в проектах универсального, всеобщего языка априорного типа.

В интерлингвистике XX в. получил широкое признание другой принцип - апостериорный: строить слова по образцу слов живых языков и из их материала - без символики элементов корня, доводя лишь символику аффиксов и флексий или заменяющих их предлогов до полной последовательности. В истории идеи всеобщего языка известны также смешанные - априорно-апостериорные - проекты.

Во всех многочисленных проектах языка будущего вся его лексика строилась по одному принципу: либо априорному, либо априорно-апостериорному, либо апостериорному. Здесь предлагается другое: сохраняя за общеупотребительной лексикой принцип апостериорный, всем народам мира привычный, строить по априорному принципу ту терминолексику всеобщего языка, которая войдет в будущий Единый всемирный классификатор материальных ценностей и будет использоваться в учете их, в учете и планировании продукции, в управлении мировым, а затем и всемирным социалистическим хозяйством.

Единый классификатор продукции СССР (на сегодня существующий лишь в предварительном варианте, в проекте) содержит цифровой десятичный код. Этот код имеет, помимо достоинств, и серьезные недостатки: все включаемое в один класс должно уместиться либо в десяток кодовых единиц (0 -9), либо в сотню (00 -99). Но десяток для классификационного ряда может быть мал, а сотня слишком велика.

Буквенный код более гибок. А главное, он лингвистичен, если будет строиться по принципу удобопроизносимости - чередования гласных и согласных. В этом случае кодовые единицы могут служить вместе с тем и терминами. В каждом таком кодотермине первая буква, предположим согласная (обозначим условно как c1), символизирует одно из наиболее общих понятий (таких, как сельское хозяйство, машиностроение, металлургия и т. д.), вторая буква - гласная (обозначим как r1) - менее общее (животноводство, овощеводство, зерноводство; сельскохозяйственное машиностроение, транспортное машиностроение... и т. д.), третья буква - снова согласная (с2) - частное понятие (молочное животноводство и т. д ; самоходные сельхозмашины и т. д.), четвертая буква, если она нужна, - снова гласная (г2) и т. д., пока терминируемое понятие исчерпано в своих классификационных признаках. Если понятие относится к какому-нибудь промышленному изделию, которое находится в седьмом, восьмом, девятом, десятом рядах классификатора и ряд этот широк, последние конкретизирующие признаки изделия могут символизироваться не буквами, а цифрами; подобный принцип, только в неотработанном виде, встречается в современных производственных номенклатурах. Кодотермины (исключая цифровые конкретизаторы) будут конструироваться в такой системе по модели c1-r1-c2-г2-сЗ-гЗ-...

По этому принципу чередования согласных и гласных построено превеликое множество слов в существующих языках, особенно в благозвучном итальянском. Характерна такая конструкция слов и для японского языка. И в русском языке много таких слов: корова, молоко, кукуруза и т. д. В таких словах, как и во всех остальных, буквы корня ничего не означают. В кодотермино-лексике в термине корова к, предположим, могло бы означать 'сельское хозяйство', первое о - 'животноводство', р - 'молочное животноводство', второе о (значение букв меняется от места в кодотермине) - 'самка крупного рогатого скота', в и а - возраст (взрослая, дающая молоко, в отличие от телки) и определенную породу. Это лишь весьма условная иллюстрация предлагаемой международно-хозяйственной кодотерминолексики в языке будущего.

Идея ее требует теоретической разработки, в которой надо будет решить ряд вопросов. Прежде всего: сколько фонем (и соответственно графем) будет во всеобщем языке и какие? Сколько удобопроизносимых комбинаций их могут быть использованы в кодотерминолексике?

Пионеры всеобщего языка проблемой буквенной комбинаторики занимаются уже давно - с XVII в. Здесь открылось много интересного. Например, по подсчетам интерлингвиста Г. Бауера, автора Спелина (1888), из комбинаций в четыре фонемы-буквы (не считая корней из меньшего числа букв) можно образовать 20 980 корней. Из 20 корней, 20 префиксов и 20 суффиксов Бауер выводил, путем их различных комбинаций, 8380 слов, а из 100 корней, 50 префиксов и 50 суффиксов - в 10 раз больше слов, чем их содержится в любом национальном языке. А сколько слов-терминов можно сконструировать из 20 тысяч корней? Сколько миллионов?

Как рассказывает Т. А. Дегтярева, один из немецких популяризаторов фонологического структурализма - Г. Лауберг - сделал расчеты словообразовательных возможностей гипотетического, искусственного языка, располагающего всего 20 фонемами: получилось 3 368 420 слов, состоящих из одной, двух, трех, четырех и пяти фонем, - «такой язык имеет уже все условия для выбора более приемлемых комбинаций по принципу удобной произносимости, красоты звучания, ясности синхронной этимологической связи и т. д. Вся система языка получает четкость, ясность, совершенство своего оформления» (133).

Каковы же возможности фонемных комбинаций 30-фонемного и тем более 40-фонемного языка? Они колоссальны. По подсчетам структуралистов, французский язык, имея 33 фонемы, располагает теоретической возможностью создать 40 358 373 слов, не превышающих в своем составе пяти фонем, немецкий язык с его 43 фонемами - 144 974 543 таких слов, а русский, располагающий 39 фонемами (по подсчетам Р. II. Аванесова и В. Н. Сидорова 134), - 92 598 519 таких же коротких слов. Эти числа значительно возрастут, если мы допустим возможность шестифонемных слов, не говоря уже о более длинных. Нужно иметь в виду, что значительное большинство комбинаций фонем не создает слов, т. е. не дает удобопроизносимых звукосочетаний.

Языки эволюционного происхождения используют лишь незначительную часть своих возможностей. В научно-сконструированном языке десятки миллионов видов и подвидов продукции всемирного социалистического хозяйства получат свои номены-термины, которые будут вместе с тем и кодовыми знаками во всемирной системе экономической информации, обеспечивая с помощью средств кибернетики быстроту и точность учёта, планирования и управления во всемирном производстве материальных ценностей и их распределении. Потребность в единой системе кодотерминов социализм ощутит еще задолго до того, как станет единой всемирной экономической системой.

При разработке системы экономической кодотерминолексики среди других вопросов надо будет решить и такой: возможно ли в кодотермине сочетание двух согласных и сочетание двух гласных и какие именно? Далее: целесообразно ли в терминолексике аффиксальное словообразование и в каких случаях? Должны ли кодотермины грамматически оформляться окончаниями?

Учитывая, что терминолексика состоит из терминов специальных и терминов функциональных (если соглашаться с таким выше предложенным разделением видов терминов), следует признать, что многие понятия, выраженные функциональной терминолексикой, должны иметь двоякое выражение: общее (широкого употребления) и специальное (узкого употребления), т. е. помимо кодотермина, такое понятие должно будет иметь еще слово апостериорного типа, как все общеупотребительные слова. Кодотермины как абсолютные синонимы слов всеобщей лексики нужны только для понятий, которые будут использоваться экономической информацией в системе кибернетического управления всемирным хозяйством.

Кодотермины не надо будет кодировать для ввода их в кибернетические машины, не надо будет их по выходе из машин декодировать. Кодовый знак, термин и номен в Едином всемирном классификаторе обозначат одно понятие, один вид продукции, сольются в звуковой и графический комплексы.

В такой технико-экономической терминолексике каждое понятие получит свой одинаково во всем мире понимаемый термин, что особенно важно. В системе кодотерминолексики будут заложены и резервы для обозначения новых понятий, которые не могут не появляться в дальнейшем, для новых видов продукции всемирного хозяйства. Значение всякого, даже незнакомого, термина будет раскрываться значением каждой его буквы.

Нужно ли будет строить по принципу сплошной буквенной символики всю специальную терминолексику всеобщего языка, т. е. и такую,которая не используется в системе технико-экономической информации и управления социалистическим хозяйством, - вопрос, который требует дополнительной разработки.

Но самое главное, надо решить в принципе вопрос о возможности сочетания в лексическом составе общечеловеческого языка слов апостериорного и априорного типов, слов-нетерминов обычных и терминов обычных с кодотерминами.

Этот вопрос, как и все остальные вопросы языка нового человечества, можно и нужно разрабатывать и решать, не дожидаясь всемирной победы социализма.

---

* Слово терминология неоднозначимо. Если считаться не с распространенностью неточного (а иногда и неверного) терминоупотребления, а с необходимостью уточнить и соответственно определить термины и понятия, которыми оперируют терминологи, то терминологией следовало бы называть только терминоведение - терминологическую теорию, науку о терминах, которая развивается на стыке лингвистики, логики и теории стандартизации. Термин - это имя существительное или основанное на существительном (субстантивное) словосочетание, выражающее понятие какой-либо специальной области или областей знания и деятельности и, как правило, являющееся языковым выражением элемента системы понятий. Терминосистема есть совокупность терминов, выражающая систему понятий, раскрытых в определениях. Упорядочение терминосистем и стандартизация терминов представляют собой нормализующую терминологическую работу (не нормализует обычно работа лексикографическая). В терминологическую лексику (терминолексику), помимо терминов, входят и терминоиды - глаголы и глагольные (вербальные) словосочетания, выражающие понятия специальных областей знания и деятельности. Терминоиды, не будучи элементами терминосистем, на настоящем этапе решения терминологической проблемы не. являются объектами их упорядочения. Критический анализ терминов, терминосистем, терминолексики - задача описательной терминологии. Методику терминологической работы и требования к терминам и терминосистемам устанавливает нормативная терминология. Историческая терминология исследует историю терминологической лексики и терминологической теории... Следует отметить, что терминологию как совокупность терминов называет терминолексикой в своих статьях терминолог Э. А. Натансон (Комитет научно-технической терминологии АН СССР). Здесь этот термин определяется несколько иначе.

* Это не только у нас: в других странах наблюдается подобное явление. Во время второй мировой войны на военно-воздушной базе США в зоне Панамского канала обнаружилась нехватка запасных частей, нужных бомбардировщикам для боевых вылетов - отражения атак германских подводных лодок. Запросили склад базы, оттуда ответили, что таких частей нет, а когда нужные запчасти прибыли из США, выяснилось, что на складе они все же имеются, но по-другому названы (86).

Классификация единиц материального снабжения Военно-морского министерства США, проведенная после этого случая фирмой «Ремингтон-Ренд», и упорядочение номенов выявили хаотичную картину: разные поставщики снабжали это министерство одинаковыми изделиями под разными словесными ярлыками. Такая простая деталь, как шайба, называлась 57 различными способами! После упорядочения номенклатурных наименований число наименований запасных деталей на подводных лодках США снизилось с 9000 до 2300, их вес - с 700 до 100 килограммов, а объем -с 4,6 до 0,85 кубометров (87).

В 50-х годах в США был разработан и в начале 60-х усовершенствован единый общегосударственный кодированный классификатор продукции, который в 1965 г. давал возможность 18 тыс. компьютеров (электронно-вычислительных машин) быть на 80% загруженными экономическими расчетами и обработкой экономической информации (88).

* Однозначимость или однозначность? Э. К. Дрезен и Д. С. Лотте предпочитали первый из этих морфовариантов. Мы говорим о значимости слова, а не о его значности, о значимых, а не о значных частях слова. Соответствующие формы - однозначимостъ, многозначимый... Многозначный же - состоящий из многих знаков. Например: «И многозначное число всегда однозначимо», «Это однозначное (выражаемое одним иероглифом) слово многозначимо». Вот почему, несмотря на то, что в последнее время морфо-вариант многозначность и подобные формы того же терминологического ряда получили у нас преимущественное распространение, в настоящей работе употребляются формы с терминоэлементом -значимость, -значимый, а не . -значностъ, -значный. Значимость слова есть наличие в нем одного, двух и более значений. Значение термина (лексическое) есть выражаемое им понятие.

* Примеры взяты из источников, отмеченных в перечне индексами 95 -100.

* Элементы диалектов и жаргонов в данном случае могут не приниматься во внимание. Они представляют собой как бы нижний ярус лексического состава языка - его четвертую зону, игнорируемую его литературными нормами.

* Термин интерналионализм имеет настолько широкое применение как термин социально-политический, что использовать его и как термин лингвистический для обозначения интернационального слова представляется нецелесообразным. Лучше ввести для этого новый термин - интероним.