Глава IV
ЯПОНИЯ (1919 - 1921)
Приятный сюрприз
У японцев есть поговорка: "Уезжал
из дому, как даймё [князь], а
возвратился, как нищий". С
Ерошенко примерно все так и было. Из
Китая в Японию он приехал тайком, на
грузовом пароходе. Оборванный и
голодный, писатель с трудом
добрался до дома госпожи Сома.
В "Накамурая" он появился
лишь поздним вечером. Окна
пристройки, где он раньше жил
светились: Ерошенко это
почувствовал сразу, каким-то шестым
чувством. И вдруг услышал голос...
Сома Кокко. Через минуту она была
уже на пороге и прижимала к щекам
его большие шершавые ладони. В
другом случае Сома, вероятно,
застеснялась бы, проявила
свойственную японкам сдержанность.
Но разве Ерошенко был ей чужой? Ведь
это ее слепой русский, который
долго скитался по свету и вернулся,
наконец, домой.
На шум сбежалась вся семья Сома
- и муж ее Айдзо, и сын Ясуо, и дочь
Тикако. Каждый старался сказать
Ерошенко что-то приятное -
чувствовалось, что его здесь всегда
ждали.
- Здравствуйте, добро
пожаловать! - неожиданно произнес
по-русски незнакомый ему голос.
- Кто вы? Здравствуйте, -
удивленно ответил Ерошенко,
- Разрешите представиться. Иван
Нынчев, художник. С сегодняшнего
дня - ваш сосед.
Василий скоро узнал - в память о
нем госпожа Сома пригласила к себе
постояльца из России да и кафе свое
стала называть "Русский шоколад".
Весть о неожиданном приезде
Ерошенко распространилась на
следующее утро среди его токийских
друзей и знакомых. Первым пришел
Акита Удзяку.
- Эро-сан, дорогой, ты ли это? -
Акита не мог сдержать слез радости.
- Нет, не я, это моя тень перед
тобой, Акита-кун. - Ерошенко широко
улыбнулся и обнял друга.
Когда друзья после долгой
разлуки наговорились всласть и
Ерошенко рассказал о своих
путешествиях по Таиланду, Индии и
Бирме, Акита спросил Ерошенко,
собирается ли он встретиться со
своими токийскими знакомыми.
Василий ответил, что хотел бы пока
пожить в уединении.
- Не выйдет. Эро-сан, не выйдет. О
твоем приезде уже знают все.
Сегодня в клубе вечер в честь
супругов Браун, эсперантистов из
Австралии, - и все мы тебя ждем.
И снова, как прежде, в кафе "Мацуисита"
собрались друзья Ерошенко -
профессор Накамура, госпожа
Александер, Арисима Такэо, Акита
Удзяку и многие другие. Эро-сана
попросили рассказать о себе.
Ерошенко поднялся взволнованный,
смущенный общим вниманием и
радостный оттого, что снова
находится среди своих.
- Прошло долгих три года, -
сказал Ерошенко, - мне много
пришлось испытать за это время.
Ураган несколько раз силился
утопить меня, а бурное житейское
море - поглотить. Но я напряг силы и
достиг, наконец, тихой гавани. И вот
- море успокоилось, надо мной синее
небо, а вокруг вы, мои друзья. Я
думаю, это и зовется счастьем. Как
бы мне хотелось подольше вкушать
его плоды - видеть и это море, и это
небо, и всех вас.
После этого вечера в журнале
появилась статья "Приятный
сюрприз" о возвращении в страну
слепого путешественника. Так о
приезде Ерошенко узнали тысячи
людей, - а этого он не только не
хотел, но даже опасался.
Еще будучи в Бирме, Ерошенко
узнал, что Камитика Итико
арестована по "делу Осуги" и
находится в тюрьме. Ни для кого не
было секретом, что Ерошенко любил
Итико, так что и его имя оказалось
упомянутым в этом нашумевшем деле.
Его возвращение в Японию подлило
масла в уже догоравший огонь слухов,
кривотолков и предположений. Вот
почему Ерошенко не хотел
афишировать свой приезд. Но
остаться в тени ему не удалось, тем
более что "дело Осуги" вновь
попало на страницы газет...
Читатель, наверное, помнит, что
Камитика Итико страстно любила
революционера Осуги Сакаэ и он,
казалось, отвечал ей взаимностью:
Осуги оставил свою прежнюю семью и
всюду появлялся вместе с Камитика,
бросая вызов ненавистной им обоим
буржуазной морали. Желая помочь
любимому, который только вышел из
очередного заключения и писал
новую книгу об анархизме, Камитика
заложила все свое имущество, вплоть
до личных вещей.
Однако Осуги вскоре вернулся в
прежнюю семью. Камитика не могла
вынести его измены и однажды,
подкараулив Осуги в саду, ударила
его кинжалом. По счастью, она только
ранила Осуги. Камитика тут же
отдала себя в руки полиции. Ее
судили и приговорили к нескольким
годам тюрьмы.
Что и говорить, история для
Японии того времени весьма
необычная. Веками женщин
воспитывали в духе покорности
мужчинам, самое большое, что
разрешала им традиция в случае
несчастной любви, это броситься на
меч, покончить с собой. А здесь -
покушение на мужчину!
Но для буржуазной прессы в "деле
Осуги" важны были даже не сами
действия, а, так сказать,
действующие лица: он - известный
всей стране пламенный революционер-анархист,
она - журналист, неутомимый борец за
равноправие женщин. И вдруг - такая
история!
Желтая пресса не скрывала
ликования: вот, мол, какова "новая
мораль"! Вспомнили при этом и
влюбленного в Камитика русского
слепого, который, как мы знаем, был
также и другом Осуги. И в этот
момент в Японию нежданно-негаданно
возвращается Ерошенко. Никто не мог
предположить, как он поведет себя в
сложившейся ситуации.
А Ерошенко, к всеобщему
удивлению, узнав о случившемся,
решил отправиться в тюрьму к
Камитика. Камитика была его другом,
а он не привык оставлять друзей в
беде. Что скажут о нем знакомые и
что напечатают газеты - все это для
него сейчас не играло никакой роли.
Акита одобрил решение друга и
отправился на свидание к Камитика
вместе с ним. По дороге он спросил
Ерошенко:
- В Токио много говорили о том,
что вы вернетесь И женитесь на
Камитика. Вы не думали об этом? (1)
- Мне было больно услышать о
несчастье Камитика. Когда ее судили,
я как раз пытался уехать из Бирмы
домой, в Россию. Возвращение в
Японию не входило в мои планы. Как
же я мог думать о том, чтобы взять
Камитика в жены?
- Но вот вы здесь, идете к ней в
тюрьму, и все поймут, что вы ее по-прежнему
любите.
Ерошенко промолчал.
...Тюремная комната свиданий.
Яркий свет, немигающие глаза
полицейских. А в середине комнаты
двое - он и она, руки их сплетены и
губы повторяют: "Итико!" - "Василий!",
что по японским традициям почти
равнозначно признанию в любви.
- Я чувствовал, я знал, что вас
ждет несчастье, - с трудом выговорил
Ерошенко. - К сожалению,
предчувствие мое оправдалось.
- Но теперь все это в прошлом. Я
снова вижу вас, и мне хорошо.
Свидание было недолгим.
Полицейский быстро выпроводил
Акита и Ерошенко. Японские газеты
много писали об этом романе, об
отношениях Ерошенко с Акита и Осуги
(2). Одного не могли
понять журналисты: как это "дело
Осуги" не нарушило их дружбу. Что
же касается слепого писателя, то он
любил Камитика Итико всю свою жизнь.
Неразделенная любовь не
пригнула его к земле, не лишила
оптимизма - разве что сделала чуть
более грустным. В личной трагедии
черпал он сюжеты для своих
произведений.
У Ерошенко есть сказка "Сосенка".
В ней рассказывается о несчастной
любви слепой девушки Мацуноко к
юноше, который женится на дочери
богача. Ерошенко говорил, что
написал сказку о любимой, то есть о
той же Камитика, о ее слепой любви к
Осуги Сакаэ. И в своем главном
произведении, пьесе "Персиковое
облако", в образе Харуко (Веснянки)
он снова вывел Камитика. И здесь
ситуация сходная: Харуко, как и
Мацуноко, умирает из-за несчастной
любви, но, прощаясь, она говорит: "Я
бессмертна, потому что я - весна!"
И обещает через год вернуться.
Ерошенко верил в возрождение
любви. Он считал, что настоящая
любовь не может быть несчастной.
(1) Комментируя этот
разговор, Хирабаси Тайко пишет, что
вскоре после возвращения Ерошенко
"восстановились прежние близкие
отношения между ним, Акита и
Камитика. Но у нее вовсе не было
такого намерения... Как объяснила
Камитика, Акита хорошо знал, что она
не собирается выходить замуж за
Ерошенко, но он хотел выяснить
намерения Ерошенко и пресечь слухи
о нем и Камитика".
(2) Шанхайский знакомый Ерошенко
Каваками Кико писал, что и в 1921 г., то
есть два года спустя после свидания
Ерошенко с Камитика, японские
газеты все еще обсуждали их роман.