Он уже ходил в детский сад. И давно: может быть, месяц, а может быть, даже два месяца.

Звали его Володя.

И у него была бабушка. А дедушка этой зимой умер.

Однажды бабушка оставила внука одного на кухне, а когда вернулась, увидела, что он разбил две чашки. Одну чашку пустую — на ней были нарисованы синие квадраты, и её было не жалко. А другую чашку с чаем. На ней был корабль с зелёным парусом.

Когда чашка упала и раскололась на две половинки — белую и другую, с кораблём под зелёным парусом, — обе половинки поплыли вперегонки по чайному морю.

Интересно было, какая обгонит.

Наверное, та, что с зелёным парусом.

И к какой неизвестной стране приплывёт корабль по тёмному сладкому чайному морю? И было очень жалко, что бабушка выбросила обе половинки в мусоропровод.

Они всё равно очень красиво зазвенели и хоть не уплыли, но улетели куда-то.

А бабушка сказала Володе:

— Ты невозможный мальчик!

Она так говорила часто. И другие говорили.

— Да, — согласился Володя и подумал: «Куда же всё-таки улетел корабль? Разве корабли летают? Те, которые с зелёными парусами, наверно, летают».

А бабушка сказала:

— Вот я тебя, негодника, оставила на одну только минуту, и ты разбил две чашки. Подумайте, люди добрые, сколько бы он расколол чашек за всю жизнь!..

Больше никого в кухне не было — был только ещё Редисочный человек, он жил под шкафом, и о нём бабушка не знала, — и Володя понял, что и «негодник», и люди добрые», и «невозможный мальчик» — всё это он один.

Он хотел ответить бабушке, сколько бы он разбил чашек за всю жизнь, но не мог, потому что умел считать только до десяти.

Он знал, что ему три года и один месяц, а сколько ему минут — этого он не знал.

Пока он думал, бабушка вытерла чайное море. Оно исчезло вместе с берегами и неизвестными землями.

— Я не знаю, сколько бы я разбил чашек, — вежливо ответил Володя.

Он решил подождать вечера и спросить Длинного человека, которого все на дворе звали «Дяденька Достань Воробушка» и ещё «дядя Алёша».

А теперь надо было торопиться в детский сад. Он и так опаздывал.

Li jam frekventis infanghardenon. Kaj delonge: povas esti monaton au povas esti ech du monatojn.

Li nomighis Volodja.

Kaj li havis avinjon. Kaj avchjo chi-vintere mortis.

Foje avinjo lasis la nepon sola en la kuirejo kaj kiam revenis, shi ekvidis, ke li rompis du tasojn. Unu tason malplenan - sur ghi estis pentritaj bluaj kvadratoj, kaj ghi ne estis bedaurinda. Kaj alian tason kun teo. Sur ghi estis shipo kun verda velo.

Kiam la taso falis kaj fendis je du duonetoj - la blankan kaj la alian kun la shipo sub la verda velo - ambau duonetoj eknaghis vetkure sur la tea maro.

Estis interese, kia venkos.

Vershajne tiu kun la verda velo.

Kaj al kia nekonata lando alnaghos la shipo sur la malhela dolcha tea maro? Kaj estis tre bedaurinde, ke avinjo eljhetis ambau duonetojn en la rubodukton.

Ili tute egale bele eksonoris kaj kvankam ne fornaghis, sed forflugis ien.

Kaj avinjo diris al Volodja:

- Vi estas neebla knabo!

Shi tiel parolis ofte. Kaj aliaj parolis.

- Jes, - konsentis Volodja kaj pensis: "Kien do forflugis la shipo? Chu shipoj flugas? Tiuj kun verdaj veloj vershajne jes".

Kaj avinjo diris:

- Jen mi vin, sentaugulon, lasis nur por unu minuto, kaj vi rompis du tasojn. Do pensu, bonaj homoj, kiom da tasoj li fendus dum la tuta vivo!..

Neniu plu estis en la kuirejo - estis ankorau nur Rafanetuleto, ghi loghis sub la shranko, kaj pri ghi avinjo ne sciis, - kaj Volodja komprenis, ke kaj "sentaugulo", kaj "bonaj homoj", kaj "neebla knabo" - chio estas li sola.

Li volis respondi al avinjo, kiom da tasoj li rompus dum tuta vivo, sed ne povis, char scipovis kalkuli nur ghis dek.

Li sciis, ke li aghis tri jaroj kaj unu monato, sed kiom da minutoj li aghis - tion li ne sciis.

Dum li pensis, avinjo forvishis la tean maron. Ghi malaperis kune kun la bordoj kaj nekonataj landoj.

- Mi ne scias, kiom da tasoj mi rompus, - ghentile respondis Volodja.

Li decidis atendi la vesperon kaj demandi Longulon, kiun chiuj en la korto nomis "Onchjo Akiru Pasereton" [1] kaj ankorau "onklo Aljosha".

Sed nun oni devis hasti en la infanghardenon. Li jam estis malfruighanta.

_______________

[1] Sherca rusa kromnomo por tre altkreska viro.