* * *

Еще в 1888 Заменгоф пишет и подает в Главное Управление по делам печати в столицу Великой Российской империи "Изложение мотивов, побуждающих меня просить разрешение на издание еженедельного листка на международном языке" (45). Он добросовестно пытается пробить глухую стену невежества, недомыслия и подозрительности подробной логической аргументацией, пытается убедить тех, кто не хочет и не может понять суть дела. Он пытается успокоить правительственных чиновников: "Вреда подобное издание во всяком случае не может принести ни малейшего, а пользу даст огромную". Он даже послал вместе с прошением по одному экземпляру своих изданных книжек. Ничего страшного от эсперантского еженедельного листка для основ общественно-политической системы Великой Российской империи не произойдет, ничего страшного. "Я позволю себе надеяться, что Главное Управление по делам печати не откажет в моей просьбе".

Напрасно надеялся.

Пытались получить разрешение на издание своей газеты или журнала в России и другие эсперантисты.

Цыц, эсперантисты! Вас еще не хватало!

И снова приходит помощь от единомышленников с более свободного Запада. Писатель Леопольд Эйнштейн и Чарльз Шмидт (председатель круба мирового языка в Нюрнберге) стали издавать журнал "Эсперантист". Это фактически был первый постоянный журнал эсперантистов на планете. Первый его номер появился в Нюрнберге 1 сентября 1889 года. Предназначался журнал для всех стран, но тогда был еще "русский период" Эсперанто-движения, и 70-80% подписчиков были из Великой Российской империи, да и литературный материал поступал также в основном из этой империи.

Журнал был тонкий, очень тонкий, всего 16 страничек. Не всегда аккуратно и выходил. Тираж тоже покажется мизерным в сравнении с современными тиражами. По данным Эдмонда Привата, в первый год журнал имел только 113 подписчиков (46). Да и всего было тогда на планете (по данным адресника, изданного Заменгофом) только 1000 человек, изучивших язык Эсперанто. И намучился Заменгоф с этим журналом, конечно, изрядно, журнал едва удалось спасти, когда перестали поступать деньги от добровольных пожертвователей, но несмотря на разные трудности, журнал этот свое важное, объединяющее дело хотя и медленно, но делал.

Здесь появились статьи о проблемах Э-движения, о пропаганде Эсперанто и как Идеи, и как языка. Здесь шли диспуты о реформах Эсперанто и появлялись статьи о результатах голосования в отношении этих реформ. Здесь появлялись и высказывания Л.Толстого о великом значении Эсперанто. Здесь помещалась хроника Э-движения, в том числе и петербургская хроника, информация об открытии курсов, о продаже книг, о лекциях и выставках. В журнале появлялись и критические заметки, очень ядовитые, самого Заменгофа, обычно человека очень мирного и терпимого к недостаткам других, против так называемых "псевдоэсперантистов". Народец этот был, конечно, для возвышенного, идейного, трудолюбиого автора Эсперанто в высшей степени неприятен. Псведоэсперантисты - это такие экземпляры человеческой природы, которые увлеклись модой, новинкой, эсперанто-экзотикой, или люди слабые, которых хватило лишь на месяц-два, которые, увидев, что мир тотчас не поддерживает Эсперанто, равнодушен к нему, увидев, что скоростного роста эсперантистов на планете не наблюдается, "разочаровались" в Эсперанто, посчитали, что идея эта или нежизнеспособна и утопична, или преждевременна, и "надо подождать" до более благоприятного времени, когда человечество "дозреет" до восприятия и принятия Эсперанто.

Меж тем петербургское начальство все более принюхивается к этому журналу и не сводит с него своего недремлющего ока. Шпики и всякого рода информаторы вьются около сторонников Толстого. К журналу "Эсперантист" приближается черная рука власти, чтобы задушить.

3 января 1895 в Главное Управление по делам печати посылает документ под грифом "Секретно" генерал из Департамента полиции:

"Департаментом полиции получены указания, что некоторые последователи учения графа Л.Толстого предполагают в начале сего года принять негласное участие в издании газеты "Эсперантисто" и сделать оную органом для распространения идей своего лжеучителя".

Об изложенном Департамент "долгом считает сообщить Главному Управлению для сведения" (47).

Вынюхали кое-что подозрительное, подрывное и долгом считают сообщить. И, конечно, не надо понимать, что мы просто вас информируем. Полиция в политической системе Российской империи все же главнее, чем цензура. Не просто надо усилить бдительность к этому изданию эсперантистов, надо поискать возможность его совсем пресечь.

Высокопоставленный чиновник из Главного Управления по делам печати срочно требует справку от цензора, ответственного непосредственно за содержание журнала "Эсперантист". Тот, некто Нейспиц, трепетно и быстро отвечает:

"Журнал "Эсперантисто", хотя и издается доктором Заменгофом, проживающем в г.Гродно, печатается в Нюрнберге (Германия) и цензурируется мною на общем основании как издание заграничное.

В продолжении 5 лет все нумера этого журнала дозволялись Комитетом к обращению в целостности. Ныне получен под бандеролью первый нумер за 1895 г. и также ничего противоцензурного в себе не заключает.

В Комитет поступает ежемесячно почтовым путем более 200 экземпляров на имя разных лиц - абонентов; вообще же контингент подписчиков его находится в России, так как за границей язык "Эсперанто" имеет лишь малое число поклонников, в чем можно убедиться из списка новых эсперантистов, помещенного на страницах 11-13 в N 1 журнала "Эсперантисто" за текущий год, где на 101 человек эсперантистов приходится лишь 11 иностранцев, а 90 русских" (48).

Цензура, после того, как "сверху" особое внимание обратили на "Эсперантист", стала, естественно, жестче и постаралась найти за что зацепиться. Во втором номере этого журнала за 1895 по разрешению Льва Толстого было опубликовано под заголовком "О разуме и вере" его письмо к А.Г.Розен (49).

Кто такая эта А.Г.Розен?

Анна Германовна Розен, помещица Эстляндской губернии, задумала издать в пользу... прокаженных литературный сборник и обратилась к Толстому 8 мая 1894 с просьбой что-нибудь дать для этого сборника. Толстой по каким-то причинам медлил - от упрямой Анны Германовны пришло второе письмо с просьбой, что если Толстой не может дать какое-нибудь новое сочинение, то хотя бы ответил на 3 вопроса, а ответ она уже и опубликует в сборнике в пользу прокаженных.

Отказать в добром деле для прокаженных Лев Толстой, конечно, не мог.

Три вопроса в сущности сводились к одному: можно ли в делах веры доверять собственному разуму?

Не только можно, отвечает Толстой, но и должно. Ведь у человека только и есть одно орудие познания себя и своего отношения к миру, другого орудия нет, - это разум. Утверждать, что не должно руководствоваться разумом, это все равно что человеку, попавшему в темное подземелье и несущему лампочку, посоветовать для того, чтобы выбраться успешно, сначала потушить лампочку и руководствоваться чем-то иным.

Конечно, много живет людей, которые пользуются указаниями начальников, отказавшихся от разума, опираются на устаревшие догматы, допуская на веру много неразумного из-за страха, корысти или по незнанию. Но тот, кто серьезно относится к жизни, должен "откладывать все то, что не подтверждается разумом". Разум ведь нам дан прямо от бога, и с помощью его мы познаем волю пославшего нас в этот мир. Деятельностью разума всех серьезных людей человечество все более и более познает Истину. Познание никогда не может быть полным, окончательным, но оно усилиями людей становится все более полным. Это все, что могут люди, но и это не мало.

Анне Германовне цензура российская, естественно, опубликовать это письмо в сборнике не дозволила: подданные Великой Российской империи должны руководствоваться не собственным разумом, а догмами официальной идеологии и директивами начальства.

Тогда толстовцы-эсперантисты пересылают это письмо в редакцию "Эсперантист" в Нюрнберг, где его и напечатают. Да еще неприятную для властей статью о неуплате налогов в Голландии. Но хотя речь идет о неуплате налогов в далекой Голландии, все равно ясно каждому читателю, что Толстой советует также и русским подданным не платить налоги своему правительству на вооружение, на содержание армии, судейского аппарата и пр.

По решению цензуры за опубликование этих толстовских сочинений пропуск журнала из Германии русским подданным был запрещен. Хватит, дорогие российские эсперантисты, получать крамолу из гнилого, разлагающегося Запада. Живите послушно, читайте, что дозволено и разрешено властями. Позднее, 16 июля 1896 Главное Управление по делам печати уже окончательно включило статью "О разуме и вере" в черный список запрещенной литературы. К тому же, надо помнить вам, дорогие российские эсперантисты, не только о двух упомянутых сочинениях Толстого. У вас давно добрые связи с диссидентом Толстым, и вы даже не считаете нужным их скрывать, а дерзко, где можете, там и афишируете. Ведь даже ваш журнальчик в этом же номере 2 за 1895 называет Толстого "одним из сотрудников журнала", сам доктор Эсперанто публикует здесь свое письмо со ссылками на Толстого. К тому же, в 1894 Толстой официально избран членом Петербургского общества "Эсперо". Но самое главное, нельзя позволить, чтобы "Эсперантист" стал органом разрушительных идей крамольного графа или подобных ему "пророков" и "миротворцев".

Ну а так как большинство подписчиков было из Российской империи (в 1895 - 335 из 400, по данным Закревского (50), финансовое положение журнала, и без того тяжелое в последние месяцы, стало совсем катастрофическим. При отсутствии смелой, налаженной всероссийской организации эсперантистов обеспечить нелегальную доставку в Российскую империю этого журнала всем подписчикам было, конечно, невозможно. Много было среди этих подписчиков и обычных российских верноподданных, трясущихся от одного слова "нелегальная доставка". Затея Заменгофа отправлять журнал в пределы Российской империи в закрытых конвертах также не удалась.

Журнал стал задыхаться.

Вот так сердобольная эстляндская помещица Анна Германовна Розен, российские прокаженные, заживо гниющие в закрытых нищих деревеньках, гениальный писатель и проповедник Великой Российской империи, и мысль великая, что надо все проверять всегда собственным разумом и ничего не принимать на веру, и российская цензура, и смерть первого журнала эсперантистов - связались вместе интересно и грустно.

Узнав о том, что журнал уже в агонии, Толстой сразу же обратился (5 мая 1895) к известному литератору, члену-корреспонденту Петербургской Академии наук, служившему в Комитете иностранной цензуры, Николаю Николаевичу Страхову с просьбой похлопотать о спасении журнала:

"Есть такой доктор Заменгоф, который изобрел эсперантский язык и издал на нем журнал... Журнал имел 600 подписчиков, из которых большинство было в России. Мои друзья, особенно один, Трегубов, большой сторонник эсперанто, желая поддержать журнал, дали туда одно мое письмо об отношении разума к вере, очень невинное, и еще одну статью о неуплате податей в Голландии. Это сделало то, что эсперантскую газету запретили пускать в Россию, и Заменгоф, страстно преданный своему изобретению, разорившийся и прежде на это дело, пострадал отчасти и от меня. Нельзя ли выхлопотать ему опять разрешение на выписку газеты в Россию. Я обязуюсь ничего не печатать у него и не принимать никакого участия (51).

Страхов в письме от 6 июня 1895 писал Толстому:

"Относительно Эсперанто я поручил дело Майкову. Он нашел его возможным и твердо обещал сделать" (52).

Известный русский поэт Аполлон Майков в те годы служил председателем Комитета иностранной цензуры. Запрещение его волею было снято. Но было уже поздно. В августе 1895 журнал прекратил свое существование.

* * *

После гибели "Эсперантиста" отношения между Толстым, толстовцами и Эсперанто-движением, конечно, не прекратились. К Толстому в Ясную Поляну часто приезжали известные тогдашние эсперантисты, особенно деятели Петербургского Эсперанто-движения. В Ясную Поляну приезжал и знаменитый создатель Всероссийской Лиги эсперантистов и Универсальной Лиги Александр Постников. Также многие толстовцы продолжали входить в Эсперанто-движение вплоть до 1917 года. И их не смущало и не пугало то обстоятельство, что в 1911 правительство Николая II разогнало и Всероссийскую Лигу эсперантистов, и Универсальную Лигу, и то, что черносотенная и официальная печать исступленно требовали полного искоренения эсперантистов в пределах Великой Российской империи.

Очередной большой вклад Толстого и толстовцев в Эсперанто-движение - это издание книг на Эсперанто и учебной эсперантской литературы.

Идея создания "своего" издательства родилась у Толстого во время посещения Никольского рынка, где продавались дешевые лубочные книжки для народа, сонники, ура-патриотические рассказики, житие святых, сказки о Бове-королевиче и Еруслане Лазаревиче, дешевые романы про путешествия английского милорда (того самого "милорда глупого" - из Некрасова) и т.п. Как хорошо было бы издавать вместо этого дурмана здоровую духовную пищу для русского народа. И по дешевой цене, чтобы доступны были книжки и для рабочего, и для крестьянина, и для бедного студента.

В 1884 г. Толстой и его друг и сподвидник Владимир Чертков и основывают для этой цели издательство "Посредник". Сначала деятельность этого издательства сосредотачивается в Петербурге, с 1892 Павел Бирюков возобновляет ее в Москве. А с 1897, после того как за воззвание в поддержку духоборов-отказников Чертков сослан в Англию, а Бирюков - в Курляндскую губернию, бессменным редактором "Посредника", его двигателем и вдохновителем становится Иван Горбунов-Посадов, до того работавший редактором отдела народных изданий.

Роль издательства "Посредник", его руководителей Черткова, Бирюкова и особенно Горбунова-Посадова в просвещении и духовном развитии русского народа огромна и до сих пор недооценена. Люди эти фактически забыты. Ведь они были толстовцы и о них было запрещено писать для широкого читателя. А ведь это были крупные общественные деятели, которые много доброго сделали для России и ее народа. В нашей печати обильно пишут о мире, а до сих пор широкий читатель ничего не знает о мужественной, талантливой антивоенной поэзии Ивана Горбунова-Посадова. А ведь это было очень непросто - писать антивоенные книги, когда началась первая мировая война, когда правительство Николая II бросило в массы барабанно-патриотический лозунг "Все для фронта, все для победы!" А в это время появляются нелегальные сборники стихов и стихотворные наброски Горбунова-Посадова, сами заголовки которых ясно говорят об их направленности: "Опомнитесь, братья", "Война", "Корабль дьявола", "Мы, мертвые, говорим вам", "Война войне", "Земных владык веленья исполняя" и т.п.

Издательство "Посредник" не только издавало художественные сочинения и публицистику Льва Толстого, в том числе, конечно, его антивоенную публицистику, но и многие талантливые книги прогрессивных русских и иностранных писателей. Оно издавало книги Горького, Чехова, Гаршина, Сергея Семенова, Гюго, Диккенса, Мопассана, Франса, Лонгфелло и Ларошфуко. "Посредник" выпускал много книг о жизни других народов планеты. "Посредник" издавал книги Торо, Руссо, Канта, Паскаля, Франциска Ассизского, Монтеня, Карпентера, Декарта, Платона и др. философов. "Посредник" издавал сочинения социал-демократки Надежды Крупской и блестящего теоретика анархизма Петра Кропоткина. Издавал книги о Будде, Конфуции и Магомете, призывая к религиозной терпимости. Издавал литературу по кооперативному движению, экономическим и историческим вопросам и по половому воспитанию. И все это по дешевой цене и огромными тиражами, часто в сотни тысяч экземпляров, постоянно мучаясь от ножа правительственной цензуры, который постоянно был в теле издательства, постоянно кромсал "по живому".

А поскольку сам Лев Толстой был сторонником развития человечества к Единению и до конца жизни полагал, что изучение Эсперанто - дело огромной важности, то, естественно, что и его лучшие сподвижники тоже оказались на высоте. Издательство "Посредник" выпускало две серии сочинений Толстого: одна выходила на русском языке, другая - на международном языке Эсперанто. В предисловии к эсперантской серии Горбунов-Посадов писал:

"Наша фирма "Посредник" поставила себе целью издание книг, распространяющих идеи братского единения людей и всего живого на земле... Самое высшее, самое радостное единение есть единение в общих чувствах братства, любви, героической и скромной ежедневной преданности, сострадания ко всем живым существам, братской взаимопомощи и сотрудничества людей для общего блага... Друзья во всех странах: примите привет нашей братской любви. Будем дружески работать вместе для общей, светлой цели!" (53).

Переводом занимались и эсперантисты-толстовцы, и эсперантисты-нетолстовцы. Были изданы на эсперанто "Кавказский пленник", "Смерть Ивана Ильича" и "Бог правду видит", а также "Бог один у всех", "Одна душа у всех" и "Первая ступень, или безубойное питание". Редактору-издателю известного тогда журнала "Волна Эсперанто" Александру Сахарову Толстой (письмо от 18 марта 1907 г.) разрешил перевести на эсперанто роман "Анна Каренина". Толстой разрешил перевести на эсперанто все статьи и книги, написанные после 1882 года. Профессор Н.А.Кабанов перевел на эсперанто "Два старика", "Где любовь, там и бог", "Осада Севастополя" и "Чем люди живы". Сочинения Толстого, переведенные русскими переводчиками на эсперанто, изданные "Посредником" и русскими Эсперанто-журналами, а также опубликованные в зарубежных эсперантских изданиях, не только пропагандировали русскую культуру за рубежом (это был новый канал воздействия русской культуры на Запад), но также обеспечили сильное влияние русского языка на формирующийся международный язык. Это влияние русской культуры и русского языка через эсперантский канал, к сожалению, было сначало ограничено, а потом и вовсе пресечено Сталиным, более чем на 50 лет фактически остановлено и до сих пор не может восстановиться из-за противодействия реакционной бюрократии.

"Посредник" издал также два учебника эсперантского языка, написанные сторонником учения Толстого профессором Н.А.Кабановым ("Самый легкий язык - самоучитель для детей, юношества и всех начинающих" и "Основы международного языка Эсперанто"), и его же "Первую эсперантскую книгу для чтения с грамматикой и словарем" и "Краткий русско-эсперантский словарь". Сам Кабанов вел в Москве также бесплатные курсы Эсперанто.

Много занимался пропагандой международного языка и талантливый сподвижник Толстого Иван Трегубов, высланный весной 1897 за участие в борьбе за мир в Курляндскую губернию, а также известный педагог и композитор С.И.Танеев, также симпатизирующий учению Толстого.

В дружеской переписке находился Толстой и с крупными общественными деятелями Запада, которые хорошо знали и пропагандировали Эсперанто и как идею, и как язык. Это В.Лебрен, Ромен Роллан, Анри Барбюс, И.Гитнер, Й.Эйдельман и др. Не только в России, но и на Западе Толстого часто выбирали почетным сленом эсперантских и международных объединений. Например, во время Всемирного конгресса эсперантистов в Дрездене в августе 1908 г. под влиянием учения Толстого было создано по инициативе Рене Ладевеза первое международное объединение эсперантистов-вегетарианцев. Через несколько лет оно стало называться "Лига эсперантистов-вегетарианцев". Толстой до конца жизни оставался почетным председателем этой лиги. Там, на Западе, было напечатано на эсперанто и одно из его последних антивоенных выступлений.