5. ПЛАНОВЫЕ ЯЗЫКИ И ЕСТЕСТВЕННЫЕ ЯЗЫКИ-ИСТОЧНИКИ

5. 1. Лексика

Выше уже проводилось различие между двумя разновидностями ПЯ: априори и апостериори. Априорные ПЯ включают в свой состав знаки (т. е. слова и грамматические элементы), не имеющие сходства со знаками естественных языков. Знаки априорных ПЯ конструируются по собственным законам данного языка, обычно на основе классификации предметов и понятий. Так, в априорном языке ро (разработан в 1908 г. Э. Фостером, США) слова, начинающиеся с b-, обозначают материю и материальные предметы; трехбуквенное сочетание bod значит «вселенная», откуда при дальнейших подразделениях получаем обозначения небесных тел: bodak «комета», bodal «планета», bodam «луна», bodar «звезда», bodas «солнце» и т. п.

Апостериорные ПЯ заимствуют знаки из естественных языков. Например, на языке эсперанто понятие «мир (вселенная)» передается словом mondo (ср. фр. monde, итал. mondo, исп. mundo), а понятие «язык» - словом lingvo (фр. langue, итал. lingua, исп. lengua).

Языки, подобные волапюку, составляют промежуточный класс апостериорно-априорных (или смешанных) ПЯ. Такие ПЯ заимствуют знаки из естественных языков, но видоизменяют их до неузнаваемости, так что связь с языками-источниками теряется. В результате апостериорные по происхождению знаки превращаются в априорные, лишенные сходства со знаками естественных языков. Так, на волапюке понятие «мир» передается словом vol (из англ. world), а понятие «язык» - словом puk (из англ. speak «говорить») - отсюда и название языка: volapuk «язык мира», «всемирный язык».

Собственно априррные ПЯ (подобные языку ро) никогда не применялись в общении, что свидетельствует о коммуникативной непригодности принципа априори. Тот же вывод, как мы видели, подтвердился и в практике использования волапюка. Современной интерлингвистике приходится иметь дело только с такими коммуникативно реализованными ПЯ, которые основаны на принципе апостериори. Однако внутри группы апостериорных языков также имеются важные типологические различия.

Эти различия связаны с тем, насколько полно усваивается плановым языком запас имеющихся интернациональных слов. Среди интернационализмов выделяются, с одной стороны, слова непроизводные (или корневые), например, аппетит, банан, театр, а с другой стороны, слова производные (состоящие помимо корня также из префикса или суффикса), например, мобил-из-ация, лингв-ист-ика. Производные слова в количественном отношении доминируют, составляя примерно три четверти всех интернациональных слов. Однако связи производных слов с производящей основой изобилуют неправильностями. Существует большое число аффиксов с тождественным значением, различающихся лишь своей сочетаемостью с те или иными корнями, ср. в испанском языке:

nacion-al национальный
popul-ar народный

mar-ino морской
ocean-ico океанский

di-urno дневной
matin-al утренний

colos-al колоссальный
gigant-esco гигантский

lun-ar лунный
marc-iano марсианский

terr-estre земной
cel-este небесный

civ-il гражданский
milit-ar военный

Такого рода факты позволяют утверждать, что в npoизводных словах естественных языков (следовательно, и.в интернационализмах) имеет место позиционное чередование синонимичных аффиксов в зависимости от соседства с тем или иным корнем. С другой стороны, существует и такое явление, как позиционное варьирование одной и той же морфемы. Так, префикс кон- получает следующие варианты в зависимости последующего звука: кон-солидация, кол-лекция, ком-позиция, кор-реляция. Могут варьироваться и корневые морфем абс-траг-ировать - абс-тракт-ный - абс-тракц-ия.

Особенно часто в интернациональных словах встречает позиционное варьирование глагольных основ латинского происхождения. В латинском языке различалось два типа глагольных основ - основа презенса (от которой образовывали формы настоящего времени, инфинитива и причастия настоящего времени) и основа супина (от нее образовывались причастия прошедшего времени и отглагольные существительные с суффиксами -ion-, -or-, -iv-). Отсюда позиционное варьирование основ и в современной международной терминологии:

Основа презенса	Основа супина
информ-ировать констру-ировать дискут-ировать	информат-ор, информат-ивный конструкт-op, конструкт-ивный дискусс-ия, дискусс-ионный

Перед ПЯ, строящимися на апостериорной основе, стоит дилемма: либо заимствовать весь состав интернациональных слов как непроизводных, так и производных, но при этом сохранять неупорядоченность словообразовательной системы (с характерной для нее позиционной вариативностью и синонимией морфем), либо заимствовать только непроизводные слова, а весь состав производных слов образовывать по собственным правилам планового языка. По первому пути идут натуралистические ПЯ, по второму - автономные (или схематические) .

Ранее всего сформировалась автономная школа, представленная самым распространенным из всех ПЯ - языком эсперанто, а также рядом других языков - идо, идиом-неутралем, новиалем. Автономные ПЯ заимствуют из языков-источников морфемы (корни, префиксы, суффиксы и окончания) . Но комбинирование морфем в составе слова осуществляется по собственным (автономным) правилам данного ПЯ. Например, эсперанто заимствует из интернациональной терминологии суффикс -ist- («человек, занимающийся чем-либо на профессиональной или постоянной основе») и сочетает его с различными корнями для обозначения людей по роду их деятельности. При этом в одном случае получаются такие же слова, как в естественных языках (lingvisto, propagandisto, jhurnalisto, pianisto), а в других случаях слова, резко отличающиеся от подобных слов в естественных языках (matematikisto «математик», komercisto «коммерсант», restauristo «реставратор»). Таким образом, для ПЯ автономного типа характерно, что они заимствуют из языков-источников морфемы, но не заимствуют правил сочетаемости морфем внутри слова. Ясная формулировка данного принципа принадлежит французскому логику и интерлингвисту Л. Кутюра (одному из авторов идо). Он писал: «Международный язык заимствует свои корни из европейских языков согласно принципу максимума международности, т. е. он берет для выражения какого-либо понятия корень, понятный наибольшему числу людей; но он не должен и не может черпать из живых языков производные этих корней без риска лишиться всех своих теоретических и практических преимуществ, так как словопроизводство в этих языках слишком неправильно. (...) Международный язык должен быть автономен в своем словообразовании. Выбрав по возможности удачнее свои элементы из запаса наших языков, он должен быть в состоянии свободно сочетать согласно своим собственным правилам, заботясь строго coxранять их форму и смысл неизменными. Только при этом yсловии искусственный язык может стать настоящим языком (во многих отношениях даже богаче наших, так как он в состоянии образовывать все необходимые производные слова, нередко недостающие то одному, то другому из них), а не быть только простым подражанием, слепком с наших языков: в последнем случае он был бы так же труден, как и они, и требовал бы предварительного знакомства с ними» [17, с. 44-45; цитируется с небольшими стилистическими поправками].

Автономным языкам противостоят ПЯ натуралистические группы, для которых характерно стремление к наиболее полному усвоению всего состава интернационализмов (производных и непроизводных). Поэтому натуралистические языки заимствуют из языков-источников не отдельные морфемы, а целостные слова с характерными для них правилами сочетания морфем. Так, в натуралистическом языке окциденталь для обозначения профессий используется не только суффикс -ist, но и другие суффиксы в зависимости от того, с каким корнем их приходится сочетать: linguist, propagandist, jurnalist, pianist, но matematico, comerciant, restaurator. Таким образом, для натуралистических языков характерно заимствование из языков-источников правил сочетаемости морфем внутри слова. При этом в разных сочетаниях морфемы могут варьировать по образцу тех же морфем в языках-источниках. Ср. в окцидентале: adher-ente «приверженец» - adhesion «приверженность, присоединение» (аналогично во фр.: adherent - adhesion).

Существуют вместе с тем структурные различия и между автономными ПЯ. В эсперанто и идо большинство корней заимствовано из естественных языков (следовательно, эти корни являются апостериорными). Однако к каждому корню в обоих ПЯ присоединяется особое окончание для обозначения части речи: -о для существительных, -а для прилагательных, -е для наречий и пр. (libro «книга», granda «большой, bone «хорошо»). Эти окончания отсутствуют в языках-источниках и, следовательно, являются априорными. Таким образом, структура слова в эсперанто и идо имеет следующий вид: апостериорный корень + априорное окончание.

Другие автономные языки стремятся избегать априорных морфем, и части речи в этих языках не имеют специальных окончаний (например, в идиом-неутрале: libr «книга», grand «большой») или допускают опущение этих окончаний (так новиале: grandi или grand «большой» с факультативным признаком прилагательных -i). В этом отношении ПЯ, подобные идиом-неутралю или новиалю, можно считать переходными к натуралистическому типу, так как натуралистические ПЯ избегают всякого рода априорных элементов в своей лексике. В отношении же правил комбинирования морфем в слове идиом-неутраль и новиаль остаются автономными языками. Так, в идиом-неутрале мы находим такие сочетания морфем, как redakt-ator (вместо redaktor), а в новиале - vid-abli «видимый» (ср. англ. visible).

Типологическую классификацию ПЯ, основанную на их соотношении с естественными языками-источниками в области лексики, можно изобразить схемой.

Плановые языки
Априорные			(В реальном употреблении не представлены)
Апостериорно- априорные			ВОЛАПЮК (1879)
Апостериорные	Автономные	С априорными аффиксами	ЭСПЕРАНТО (1887) ИДО (1907)
		Без априорных аффиксов (переходные к натуралистиче- скому типу)	ИДИОМ-НЕУТРАЛЬ (1893-1898) НОВИАЛЬ (1928)
	Натуралистические		ЛАТИНО-СИНЕ- ФЛЕКСИОНЕ (1903) ОКЦИДЕНТАЛЬ (1921) ИНТЕРЛИНГВА (1951)

Однако соотношение ПЯ с языками-источниками не исчерпывается выяснением этимологической основы ПЯ. Необходимо принимать во внимание также степень мотивированности лексики в ПЯ.

В свое время Ф. де Соссюр установил факт немотивированной связи между двумя сторонами знака - означающим и означаемым. Если, например, значение «яблоко» во французском языке выражается словом pomme, то выбор именно этого означающего никак не мотивирован означаемым понятием, между означающим и означаемым не существует какой-либо естественной, природной связи. Однако так обстоит дело только с непроизводными словами; производные же слова относительно мотивированы связью с производящей основой. Например, французское слово pommier «яблоня» получает данное значение благодаря ассоциации с непроизводным словом pomme и суффиксом -ier («плодоносящее дерево»). Следовательно, pommier получает относительную мотивированность.*

Естественные языки различаются между собой по степени мотивированности своего словаря. «Не существует языков, где нет ничего мотивированного; но немыслимо себе представить такой язык, где мотивировано было бы все», - указывает де Соссюр.* По его мнению, существуют такие языки, где «немотивированность достигает своего максимума», и другие языки, «где она снижается до минимума». Например, для французского языка характерна высокая степень немотивированности, а для латинского или немецкого языков, наоборот, высокая степень мотивированности. Например, лат. ini-micus «враг» распадается на in- (отрицание) и amicus «друг» и ими мотивируется, а фр. ennemi «враг» не мотивировано ничем»,* так как потеряло членимость на префикс и корень и поэтому утратило мотивирующую связь с ami «друг».

Возвращаясь к проблеме соотношения естественных языков и ПЯ, мы должны были бы установить, как эти языки связаны между собой по уровню мотивированности словаря. Выделенные выше контрольные языки можно разделить на две группы: романские языки и английский, в которых мотивированность словаря невелика, а с другой стороны, немецкий, русский и латинский языки с высокой степенью мотивированности лексики. В «мотивирующих» языках лексика представлена в виде словообразовательных гнезд, в которых родственные слова взаимно мотивируют друг друга. В «немотивирующих» языках словообразовательных гнезд значительно меньше, родственные понятия выражаются словами, каждое из которых независимо от другого. Так, в русском языке от думать произведено обдумывать (ср. нем: denken - nach-denken), во французском же языке эти слова не связаны друг с другом: penser «думать» - considerer (или reflechir) «обдумывать». Аналогично рус. тянуть - стягивать, нем. ziehen - zusammenziehen, но фр. tirer- contracter (или etreindre).

Получается, что во французском языке каждое понятие стремится получить обособленное выражение, тогда как в немецком и русском языках понятия группируются в ряды, объединяемые общим корнем. Благодаря этому мотивирующие языки имеют потребность в меньшем количестве корней, но значительном числе словопроизводных аффиксов, в то время как немотивирующие языки (типа французского) стремятся в конечном счете уравнять число корней с числом слов и понятий.

Ситуация в ПЯ складывается аналогичным образом. Все автономные языки организуют свою лексику гнездовым способом, имея весьма развитое словообразование; таким образом, автономные ПЯ принадлежат к мотивирующему типу. Например, в эсперанто от tiri «тянуть» закономерно произведено kuntiri «стягивать» (kun - предлог и префикс со значением «с»). Из этого следует, между прочим, любопытная особенность эсперантской лексики: непроизводные слова в нем заимствованы по большей части из романских языков, например, tiri из фр. tirer; производные же слова строятся по образцу языков иной группы - не романских, а германских и славянских, например, kuntiri воспроизводит структуру нем. zusammenziehen или рус. стягивать. Таким образом, если по составу своих корней эсперанто примыкает к романским языкам, то по словообразовательной структуре слова он близок к германским и славянским языкам.

В отдельных автономных языках сделана попытка не только построить лексику на мотивационной основе, но и значительно повысить уровень мотивации по сравнению с языками-источниками. Обратимся вновь к эсперанто. Уже в первом учебнике эсперанто [82] Л. Л. Заменгоф утверждает возможность обойтись в искусственном языке 900 непроизводными словами (которые только и подлежат запоминанию), тогда как все остальные слова будут производиться по мере надобности посредством словообразовательных аффиксов. Заменгоф вводит ряд таких аффиксов, которые отсутствуют в естественных языках, но для искусственного языка оказываются полезны, так как позволяют сократить исходный запас слов Например, посредством префикса mal- образуются антонимы (bona «хороший» - malbona «плохой», estimi «уважать» - malestimi «презирать»). Следовательно, изучив один префию mal-, «мы уже освобождены от изучения огромного ряда слов как напр., «твердый» (зная «мягкий»), «холодный», «старый» «грязный», «далекий», «бедный», «мрак», «позор», «внизу» «ненавидеть», «проклинать» и т. .д.», - пишет Заменгоф [82 с. 10].

Аналогичным образом суффикс -in- (для существ женского пола) позволяет образовать fratino «сестра» от frato «брат», суффикс -il- (для орудий) дает возможность производить tranchilo «нож» от tranchi «резать» и пр.

Описанные процедуры позволяют резко повысить в эсперанто удельный вес мотивированных слов: если в языках.-источниках такие слова, как «плохой», «сестра», «нож» являют ся немотивированными, то в эсперанто они переходят в разряд мотивированных слов.

Правда в процессе развития эсперанто доля мотивированных слов несколько упала. Наряду с мотивированным maljuna «старый» возник неологизм olda, наряду с malofta - неологизм rara «редкий» и т. п. Однако уровень мотивированности эсперантской лексики остается до настоящего времени весьм высоким (превышающим тот же показатель у естественных языков-источников).

Иным образом проявляют себя в данном отношении натуралистические ПЯ. Рассмотрим тот же пример: пару глаголов со значением «тянуть» - «стягивать». В языке интерлингва значение «тянуть» передается словом tirar, значение «стягивать» (и его синонимы, например, «сжимать») словом astringer. Между собой эти слова не связаны, так что astringer никак не мотивируется словом tirar. Однако у этого слова появляется иная мотивация, так как оно входит в словообразовательное гнездо stringer «сжимать», astringer «стягивать», «сжимать», constringer «стеснять (движения и пр.)», restringer «сдерживать, ограничивать» и др. Аналогичное словообразовательное гнездо имелось в латыни: stringere - astringere - constringere - restringere. В современных же романских языках это гнездо распалось, утратив формальные и семантические связи между составлявшими его словами, ср. во французском: etreindre «стягивать, сжимать», astreindre «принуждать», contraindre «принуждать», restreindre «убавлять, ограничивать». Таким образом, развитие от латинского к французскому языку можно представить как возрастание немотивированной лексики.* Натуралистические же ПЯ типа интерлингвы восстанавливают положение дел, существовавшее в латинском, следовательно, доля мотивированных слов в лексическом составе этих языков вновь увеличивается.

Следует сделать вывод, что для всех ПЯ характерно повышение мотивированности лексики по сравнению с естественными языками-источниками, но при этом автономные и натуралистические ПЯ идут разными путями: автономные ПЯ (эсперанто и др.) принимают в качестве образца современные языки с высокой степенью мотивации лексики (германские и славянские); натуралистические ПЯ (интерлингва и пр.) восстанавливают мотивацию, существовавшую в древних языках (латинском). И в том и другом случае можно констатировать определенный конфликт между источниками и внутренней структурой лексики в, плановых языках: поскольку ПЯ строятся на интернациональной основе, лексика этих языков имеет романский характер, однако в словообразовании (и мотивации лексики) образец современных романских языков нигде не выдерживается; автономные ПЯ совмещают романский материал со словообразованием, выдержанным по примеру германо-славянских языков, натуралистические же ПЯ восстанавливают этимологические основы словообразовательной системы по образцу латинского языка.

---

* См.: Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики. - В кн.: Соссюр Ф де. Труды по языкознанию. М., 1977, с. 100-102, 163-166.

* Т а м ж е, с. 165.

* Т а м ж е, с. 166.

* См.: Соссюр Ф. де. Указ. соч., с. 166.