Валентин СИДОРОВ. РУКОПОЖАТИЕ НА РАССТОЯНИИ
В Индии весьма популярно предание о Нараде.
Нарада был великим йогином. Однажды по каким-то своим делам он отправился на небо. В лесу, через который проходил его путь, он встретил человека, сидевшего в неподвижной позе на муравейнике. Муравьи ползали по телу, грызли его, но человек ни малейшим движением мускулов не выдавал своих страданий. Это был аскет, который сознательно обрек себя на самоистязание, рассчитывая таким образом добиться освобождения от земных пут. (По индийским представлениям, человек живет не один, а множество раз, прикованный своими ошибками к цепи земных существований, и цель его усилий состоит в том, чтобы достичь такого состояния - оно обычно именуется "нирваной", - когда ему не нужно будет больше возвращаться на землю и он сможет уйти в иные, более высокие сферы звездного и надзвездного пространства.) Аскет попросил Нараду осведомиться на небе, когда же наконец придет к нему освобождение. Буквально через несколько шагов Нарада увидел человека, который совершал радостные танцевальные прыжки вокруг многолиственного дерева. Тот тоже попросил узнать Нараду, по прошествии скольких жизней он достигнет нирваны.
Возвратившись, Нарада сообщил аскету, когда наступит его освобождение от земных существований: "После четырех новых рождений". И аскет от ужаса, что ему предстоит прожить еще четыре столь мучительные жизни, горько заплакал. Подойдя к танцору, который на мгновение прервал свои пляски, чтобы выслушать посланца неба, он сказал: "Ты получишь освобождение после того, как проживешь столько жизней, сколько листьев на этом дереве". От радости, что его нирвана, оказывается, столь близка, танцор с еще большим ликованием возобновил свои прыжки.
И вот финал, многозначительный и парадоксальный, как это нередко бывает в сказках: в тот же миг листва с дерева осыпалась - и человек достиг освобождения.
Эта легенда может, пожалуй, служить яркой иллюстрацией к тому знаменитому изречению, которое утверждает, что радость есть особая мудрость, мудрость, не подвластная прямолинейной арифметике ума. В величайшем памятнике древнеиндийской культуры - "Упанишадах" - говорится: "Слова возвращаются от Брамы осмеянными, точно так же, как и ум, но тот, кто познает его в радости, свободен от всякого страха".
Мудрость не есть ум. Это стало аксиомой еще во времена "Упанишад". Вот почему мудрость - и об этом тоже говорили уже в древности - не умничает в отличие от ума, который очень и очень любит мудрствовать. Но мудрствование ума обязательно заводит в тупик, ибо часть истины не может охватить всей полноты истины. Такие попытки бесплодны и вместо радости рождают отчаяние. А если отсутствует радость, то это - тревожный симптом, это признак неправильного пути. Отсюда - призыв: остерегайся умствовать там, где нужна простота мудрости, отринь путь бесплодных умствований, отринь сегодня, а не завтра, потому что завтра может быть поздно: засохшее дерево души уж не даст уже больше зеленых побегов.
Но само собой разумеется: если радость - особая мудрость, то она и требует особых усилий. Ведь эта мудрость - не некое блаженное состояние эйфории, иллюзорно отрешившейся от земных забот, и тем более она "не жирная радость объевшейся души у стойла". Ромену Роллану радость рисовалась в облике спутницы с окровавленными ногами. За этим возвышенным и романтическим образом для него вставали совершенно четкие земные реальности: "радость испытания, радость труда, борьбы, преодоленного страдания, победы над самим собой, покоренной, соединенной с собою, оплодотворенной судьбы".
Собственно, радость - это сокровенная квинтэссенция жизни, это - тот волшебный эликсир, который мы должны уметь извлекать из самых будничных и примелькавшихся обстоятельств жизни. "Следует копить в себе наиболее простые поводы для счастья, - не без основания советует Метерлинк, - не следует никогда упускать случая быть счастливым". А Николай Константинович Рерих в одном из писем говорит:
"Даже в напряженное время можно усматривать радость. Да, да, давайте устроим в каждом письме рассадник радости. Знаем, что на льду цветы не растут, пусть же лед растает под сердечным теплом. Самые "неразрешимые" проблемы просветляются радостью".
И далее он воспроизводит любопытный эпизод из своей жизни. Случилось так, что в Сан-Франциско дела у Рериха - а от них зависела работа интернациональных рериховских культурных учреждений - сложились не лучшим образом. За атмосферой парадности и внешней почтительности он увидел равнодушие и нежелание действовать. В какой-то момент ситуация показалась даже безнадежной. И что же делает в такой обстановке Рерих? Он признается: "Три раза ходил смотреть "Мушкетеров". Представляете - три раза! Я отлично помню эту первую звуковую комедию по мотивам романа Дюма - она шла у нас во время войны и сразу после войны, - где повара, сменив белые колпаки на мушкетерские шляпы, участвуют в веселых и забавных приключениях.
А Рерих продолжает: "Думал, коли они обернулись, то и на нашей улице будет праздник. И был праздник!"
"Радость, - говорит Рерих, - добрый магнит". Ибо она притягивает к себе соответственно все светлое и радостное. Ибо она, как неким волшебным колпаком, покрывает и гасит людские огорчения и заботы. Ибо она приучает не пугаться очевидности, нелегкой подчас очевидности, вскрывая и обнажая ее корни и показывая, что по большей части она, эта очевидность, противоречит сущности.
Радость - космический магнит, ибо, как прекрасно сказано в тех же "Упанишадах", "ни одно мельчайшее движение жизни не было бы возможным, если бы небеса не были наполнены бесконечной радостью".
Вот почему для меня и стали, пожалуй, программными эти строки моих стихов:
Наука радости - наука побеждать.
Одолевай препятствия без гнева
И понимая их предназначенье:
Они даны, чтоб высекать огонь.
А истина - живое существо,
Не хмурое, а радостное. Лики
Его изменчивы, поскольку это жизнь.
Улыбка сфинкса - радость сквозь страданья.
Чтоб звезды видеть -
Их зажги в себе.
Вселенную притягивает сердце,
И космосы вращаются быстрей,
Поскольку мощный импульс ускоренья
Им радостное сердце придает.
...А если Солнце радости восходит,
Оно уж не заходит никогда.* * *
Если я не выявлял эти контрасты, если не акцентировал на них особого внимания в своих вещах, то не только потому, что не претендовал на энциклопедический охват индийской жизни, но и потому, что ставил перед собой цель обозначить духовные вершины Индии подобно тому, как ищут и находят в нашей стране такие же .духовные вершины индийцы, расположенные к нам. А, как известно, устами своих высочайших авторитетов Индия не раз заявляла о любви к России, о восхищении ее самоотверженной миссией. Одним из первых (если не первым) в этом ряду следует назвать имя Вивеканандн (1863 - 1902).
У меня есть небольшая поэма о Вивекананде, которая строится как его своеобразный монолог ("И говорил своим ученикам Вивекананда"). Мне приходилось читать поэму в Индии. Не без трепета я делал это на его родине - в Калькутте, в миссии Рамакришны, в институте, носящем имя Вивекананды. Признаюсь: мне было радостно узнать, что, по мнению учеников и последователей Вивекананды, в стихах точно схвачено и передано самое главное, а именно - дух и устремления их Учителя. Особенно это относится к последней части поэмы, где как бы спрессованы пророческие мысли, высказанные им в конце прошлого столетия в предчувствии величайших социальных сдвигов:
Дробится в брызги мелкие поток,
И неподвижны валуны глухие.
Друг против друга - Запад и Восток.
Два полюса. Два мира. Две стихии.
Но грани, разделяющие нас,
Как все, что разделяет, иллюзорны.
И ведь кому-то надлежит сейчас
Собрать для нас разбросанные зерна.
Кто на себя возьмет великий труд?
Америка? Я утверждаю ныне:
Коль скажут вам "Америка", соврут -
Мещанский дух бесплоднее пустыни.
Нет, не она прорвет заклятый круг.
Нет, не она - водитель и мессия.
О сокровенном размышляя вслух,
Без колебанья говорю - Россия!
То не догадка, а простой подсчет
Энергии великого народа.
Она одна бестрепетно начнет
Переворот невиданного рода.
В ней воплотятся устремленность вверх
И бескорыстье огненного века,
И станет человеком человек,
А не подобьем жалким человека.
Грядущее предвидя торжество,
Мы дарим миру чашей полновесной
Всю радость сердца, духа своего,
Свое тысячелетнее наследство.Собственно, в том же духе, что и Вивекананда, высказывались выдающиеся лидеры Индии, когда произошел "переворот невиданного рода" - Великая Октябрьская социалистическая революция. Вот отрывок из статьи Джавахарлала Неру, написанной в 1927 году:
"Советская революция намного продвинула вперед человеческое общество и зажгла яркое пламя, которое невозможно потушить. Она заложила фундамент новой цивилизации, к которой может двигаться мир".
Вот вывод Рабиндраната Тагора, сделанный им в результате поездки в 1931 году в Советский Союз (по собственному признанию, он ехал сюда, чтобы "взглянуть на величайший жертвенный костер в истории человечества"):
"Зов русской революции - это также зов всего мира. По крайней мере, эта нация единственная из наций сегодняшнего мира думает об интересах всего человечества, считает их выше своих национальных интересов".
Та же убежденность, тот же пафос - и в словах видных современных деятелей Индии. Вот что, например, говорил, обращаясь к нам, директор института имени Вивекананда в Калькутте Свами Юктананда:
"Ваша страна прошла суровые испытания и выжила. Она идет в совершенно правильном направлении. Русский советский народ находится перед духовным взлетом. Не случайна, может быть, дружба между нашими народами. Наша дружба может подать пример остальному миру".
* * *
Общеизвестно, что на фронтоне здания древней мудрости сияет изречение: "Познай себя". Звучит, пожалуй, таинственно, а кое для кого даже и мистично. А между тем смысл изречения прост и практичен. В Индии, например, ого расшифровывают так: "Когда .древние предлагали человеку познать самого себя, они прежде всего заботились о развитии наблюдательности. Такой процесс не содержит ничего таинственного - человек должен стать внимательным к самому себе и к окружающему".
Казалось бы, чего проще - быть внимательным хотя бы по отношению к себе. Но, увы, на деле это гораздо сложнее, чем представляется с первого взгляда.
К своему телу мы еще бываем внимательны, особенно когда речь идет о здоровье. Конечно, мы недостаточно внимательны и к телу, но жизнь заставляет все же проявлять необходимый минимум заботы о нем.
А вот что касается внимания к нашим чувствам, к взрывам эмоций, то здесь мы бываем на редкость беспечны, на редкость небдительны. Порою нам не приходит в голову бороться, предположим, со своей раздражительностью. В наш современный век убийственных скоростей, напряжений, нелегкого быта мы склонны даже находить ее вполне естественной, всячески извинять и оправдывать. А на Востоке с древнейших времен было принято считать раздражительность главным врагом человека. Елена Ивановна Рерих предостерегала: "Необходимо избегать раздражения. Уступите, но не раздражайтесь - получите во сто крат ..." А восточная медицина на эти случаи жизни дает простой, но эффективный совет: при признаках раздражения надо глубоко вдохнуть десять раз. Так как на Востоке, и в частности в Индии, тщательно разработана теория и практика дыхания, его связывают здесь с первозданной всепроникающей энергией (праной), то считается, что данное упражнение не только окажет психологическое воздействие, но, так сказать, чисто физически погасит пламя раздражения.
И, наконец, внимание к мыслям. Многие ли из нас могут похвалиться тем, что они занимаются работой по сознательному очищению своих мыслей или такой элементарной вещью, как приведение мыслей в порядок? Согласитесь, что, может быть, как нигде, мы отдаемся здесь на волю стихии и случая. А между тем работа над мыслями (по возможности регулярная) - к этому выводу в Индии пришли давно - не менее, а даже, пожалуй, и более важна, чем работа над телом. Во всяком случае, говорят здесь, если человек принимает каждый день душ, занимается гимнастическими упражнениями, почему бы ему не заниматься и каждодневной работой по упорядочению и воспитанию мыслей и своего внутреннего мира.. Попробуйте для начала принимать каждое утро душ освежающих радостных мыслей или погружаться на какое-то время - хотя бы на несколько минут - в тишину, в безмолвие. Попробуйте, говорят здесь, и вы почувствуете, какой могучий заряд вы получите на весь предстоящий вам день.
Как видите, процесс развития наблюдательности и внимания, казалось бы такой обычный, требует от человека необычного упорства и последовательности. Ведь каждый сантиметр внутреннего пространства приходится брать с боя, приходится предельно напрягать свои силы. Вся эта нелегкая и кропотливая работа имеет целью, как говорят с улыбкой сами индийцы, принудить нас к совершенству, от которого мы увиливаем.
Разумеется, ничего таинственного в индийском опыте внутреннего постижения нет. В принципе каждый может приобщиться к нему. Несомненно, что Николай Константинович Рерих в свое время воспринял этот опыт и использовал его - сознательно и целенаправленно - в творческих целях. Отсюда, может быть, фантастически плодотворные итоги его жизни: несколько тысяч полотен, десятки томов литературных произведений, многочисленные философские и научные труды. Рерих рано усвоил урок восточной мудрости, который впоследствии не раз воспроизводил в своих книгах: "Очень советую уничтожить пересуды, ведь целая половина дня освободится".
"Очень советую уничтожить пересуды". Нам трудно представить себе, какая благодаря этому получается не только экономия времени, но - что еще важнее - экономия душевных и духовных сил.
* * *
Студия Святослава Николаевича - а здесь мы завершили свой осмотр дома и ближайших окрестностей и теперь сидели кто на диване, кто на легких плетеных стульях - представляет собой просторный и высокий - уровня двух этажей - зал. Вдоль стен длинные стеллажи. Множество книг, в том числе и на русском, в том числе и Рериха, и о Рерихе. Небольшая картина Нестерова из цикла об отроке Варфоломее. Фотографии родителей - Елены Ивановны и Николая Константиновича, окаймлённые гирляндами белых цветов.
Посредине мастерской - деревянный подрамник, на который, следуя указаниям Святослава Николаевича, два высоких индийца водружали одно полотно за другим. Целая галерея прошла перед нами. Портреты людей; портреты гор; тропические пейзажи, так точно передающие яркий праздничный колорит здешней природы.
Теперь индийцы ушли, но подрамник не пуст. По нашей просьбе там стоит картина, изображающая вечерние Гималаи с тонким серпиком луны над ними. Рериховские горы фосфоресцируют, излучая таинственное фиолетовое свечение.
Святослав Николаневич переводит взгляд с картины на нас.
- Матушка утверждала, что никакие лекарства не нужны для поддержания нервной системы, кроме чистого воздуха и отдыха на природе. По ее мнению, самые лучшие наши целители - возвышенное мышление и любование красотою во всех ее проявлениях. Она говорила так: нервная система питается красотою и вибрациями, исходящими от произведений искусства. Когда наше сознание понимает их значение и воспринимает их вибрации, то все наше существо получает оздоровление. Мы как бы утверждаем в себе новый ритм.
Там, где красота, там и здоровье - вот ее неизменный лозунг.
Есть такая притча о Будде. (Как я понял, Святослав Николаевич очень любит эту притчу. Тот, кто встречался с ним в Москве или Индии, почти наверняка мог слышать ее от него.)
Однажды любимый ученик Будды Ананда (кстати, "Ананда" в переводе на русский означает "радость") пришел к Будде и сказал:
"Я понял, Учитель, что наши искания красоты, наше устремление к красоте, наконец, наше слияние с красотой есть то, что составляет половину нашей духовной жизни".
"Не говори так, Ананда, - отвечал Будда. - Это не половина духовной жизни, а вся наша духовная жизнь".
Собственно, то же самое утверждает и Николай Константинович. Помните эпиграф к "Цветам Мории? - Обратился Святослав Николаевич ко мне. - "Поверх всяких красот есть Красота, ведущая к познанию Космоса". Ведь такого рода красота требует не частички нашего существа, не половинки человека, а всего человека - без остатка... Вы спрашиваете, что, собственно говоря, могут реально обозначать слова, которые нередко можно встретить у Елены Ивановны и Николая Константиновича: "расширение сознания", "космическое сознание"? Пусть не пугают эти слова. Как и все, они расшифровываются просто. Имеется в виду мысль, которую не раз повторял Николай Константинович: "Не может быть ничего земного, что не принадлежало бы Космосу. Каждый камень уже часть Вселенной". А значит, и каждый человек тоже часть Вселенной со всеми вытекающими отсюда последствиями. Раз человек - космическое существо, значит, он располагает и запасами космической энергии. Как вы знаете, это не только не противоречит науке, но вполне согласуется с ее выводами. Как известно, наука утверждает, что человек обладает гигантскими потенциальными, еще не реализованными возможностями. Кстати, концепция Николая Константиновича, что человек - носитель космической энергии, не освоенной им в должной мере (это еще впереди), дает возможность подойти более трезво и более конструктивно к так называемым феноменам, которые на данном этапе наука затрудняется объяснить.
Еще в древности Марк Аврелий обращался к человеку с призывом: "Изучай движение светил как принимающий в них участие". А Кант - вы, очевидно, это помните - признавался, что более всего на свете его заставляют благоговеть две вещи: свод нравственных правил в нем и звездный свод над ним. Изречение это известно, но, может быть, не обращали особого внимания на то, что для Канта вот эти своды - внутренний и звездный - выступают в неразрывном единстве. Благодаря этому его внутренний мир получал возвышенный импульс и характер, его как бы овеивало .дыхание Космоса. Словом, наш космический век поставил перед нами космические задачи. Потому, на мой взгляд, нельзя и нелепо требовать от человека обычного мышления, когда, как говорится,, сам воздух необычен. Не помню, кто сказал, что человеком движет тайна. "В тайне бо живет человек, тайнам же несть конца". Может быть, с особой остротой это ощущаешь в горах. Вот почему название вашей вещи - "Семь дней в Гималаях" - мне .представляется правомерным. (Накануне у меня был спор с моими товарищами по поводу названия: они нашли его неудачным. - В.С) В .древнем китайском стихотворении сказано: "В горах побывал всего лишь семь дней, а в мире тысяча лет пронеслась". Там все по-другому, и время течет по-другому. - На мгновение задумавшись, Святослав Николаевич добавил: - Ведь горы принадлежат уже больше Космосу, чем Земле".
* * *