2. ЧЕТЫРЕ СТЕПЕНИ
ИСКУССТВЕННОСТИ ЯЗЫКА
Когда-то языки
представлялись некоторым
ученым своего рода
организмами. В XIX в. это шло от
Августа Шлейхера, который
рассматривал язык как
явление не общественной, а
естественной истории, как
своеобразный природный
организм или, во всяком
случае, как подобие его,
подчиняющееся в своем
развитии и функционировании
тем же. закономерностям, что
все явления природы, все ее
«создания».
Но
натуралистическая концепция
языка и в свое время
встречала возражения.
Основоположник
психологического
направления в лингвистике,
немецкий ученый Г. Штейнталь
(Steinthal, 1823-1899) возражал ей так:
«Нас спросят: уж не хотели мы
назвать язык организмом? Но
что нам, спрошу я, до слова,
которое никогда не имело
ясного смысла на своей
родной почве и которому в
течение долгого времени
угрожает постепенная потеря
всякого значения?... Слово органический
может иметь для нас только
переносное значение, так как
язык принадлежит по своей
сути разуму и является
духовным продуктом» (389а).
Что касается
термина искусственные
языки, то и среди самих
лингвистов нет единства в
понимании его. Вспомним,
прежде всего слова Н. Я. Марра
о том, что «натуральных
языков не существует в мире,
все языки искусственные, все
созданы человечеством» (334г).
Согласно этому воззрению,
совпадающему с определением
искусственного в
деятельности человека,
данным Б. М. Кедровым, все
звучащие на Земле языки и
наречия - искусственны.
Таково одно, самое широкое,
значение термина искусственные
языки. Другое, менее
широкое, значение вкладывали
в него многие ученые. Поль
Лафарг (Lafargue, 1842-1911), один из
первых выдающихся
марксистов, находил язык
французской аристократии - в
противоположность языку
простонародья -
искусственным (390). Академик
А. А. Шахматов считал
искусственной всякую
нормализацию в языке. Проф. И.
А. Бодуэн де Куртенэ
утверждал : «Почти всегда
литературный язык
образуется искусственно» (391).
Того же мнения был и проф. Л.
А. Булаховский: «Нет
неискусственных
литературных языков...» (358).
Самым
распространенным
употреблением термина искусственные
языки является его
соотнесение с проектами
международного языка,
которые противопоставляются
национальным и вообще
этническим языкам как языкам
естественным. Здесь -
нагромождение неточностей:
во-первых, исторические
языки называются естественными
от слова естество, т. е.
природа; во-вторых, не
делается различия между
бесписьменными языками и
литературными; в-третьих, проекты
международного языка
называются международными языками
(дистанция между языком
международным и его проектом
или проектами - огромного
размера); в-четвертых, не
делается различия между
языками-проектами
апостериорными и априорными.
При такой многозначимости
термина искусственные
языки, такой его смысловой
неопределенности сказать о
языке всемирного социализма
и коммунизма
«искусственный» - значит
ничего о нем не сказать.
На самом же деле,
как указывал Гуго Шухардт, в
языкотворчестве нет
принципиальной разницы
между процессами,
называемыми естественными, и
процессами, называемыми
искусственными, как нет ее и
в результатах этих процессов
- в самих языках:
«Искусственные языки более
или менее естественны,
естественные языки более или
менее искусственны». Разницу
между теми и другими Шухардт
усматривал в том, что сама
лексико-грамматическая
ткань может быть либо грубее
и проще, либо тоньше и
сложнее (229б). К этому можно
добавить, что в упрощенных
проектах международного
языка она, конечно, грубее и
проще, а в языке коммунизма,
вероятно, будет тоньше и
сложнее по сравнению с
языками национальными,
квазиестественными.
Э. Сепир на II
Международном конгрессе
лингвистов так возражал
против термина искусственные
языки: «Термин искусственные
не имеет ни
психологического, ни
исторического оправдания в
отношении таких
сконструированных языков,
которые используются
практически. Они
искусственны не в более
глубоком смысле, чем тот, что
придается технике оперного
певца как искусственной по
сравнению с бессознательной
техникой народного певца» (237в).
Некоторые западные
интерлингвисты считают
целесообразным вообще
отказаться от путающего
термина, избегают его,
предпочитая определение сконструированный
- constructed. О. Есперсен в
брошюре «Естество и
искусство в языке» («Nature and Art
in Language», 1933) предложил
пользоваться терминами национальные
языки и сконструированные
языки (392). Но, во-первых, не
все этнические языки -
национальные, во-вторых,
сконструированные языки
бывают разной степени
искусственности и, в-третьих,
нет резкого разграничения
(какое есть в этих двух
терминах) между всеми этими
разновидностями языков,
представляющими собой как бы
ступени языкового развития.
Надо либо в самом
деле отказаться от этого
неточного термина, либо
уточнить его. Уточнением в
данном случае может быть
установление различных
степеней искусственности
языка. Если воспользоваться
вошедшими во многие языки
корнями ling и art (из
латинского), то вместо
выражения языковая
искусственность краткости
ради можно употреблять
абревиат LA.
Можно установить
четыре степени LA:
1) языки первой
степени искусственности
(LA-1) - языки бесписьменные или
речевая стихия
бесписьменных говоров
национального языка,
исторические языки и наречия
до или вне их нормализации,
до или вне литературных норм;
2) языки второй
степени искусственности
(LA-2) - языки нормализованные -
национальные литературные;
3) языки третьей
степени искусственности
(LA-3) - проекты международного,
интернационального языка,
пока не нашедшие применения
на практике или нашедшие его
экспериментально, созданные
на основе языкового опыта
человечества, на материале
исторических языков
(апостериорные языки);
4) языки четвертой
степени искусственности
(LA-4) - проекты международного
языка, созданные в отрыве
языкового опыта
человечества на основе
философской классификации
понятий и буквенной
символики (априорные языки).
Языки
кибернетические,
математические языки-коды, а
в простейшем виде - всякие
коды (машинные
языки-посредники могут быть
языками LA-4 и даже LA-3) можно
было бы назвать языками
пятой степени
искусственности (LA-5), но
слово язык здесь
употребляется уже в ином, чем
обычное, значении. Такой язык
разговорным, устным стать не
может даже экспериментально.
Языки первой и
второй степеней
искусственности создавались
постепенно родами,
племенами, народностями,
народами на протяжении всей
общественной истории. Это -
живые или уже отмершие языки.
Что же касается языков
третьей и четвертой степеней
искусственности, то
создавались они в короткие
сроки одним человеком или
группой людей на материале
исторических языков или в
отрыве от него - как проекты
международного языка, в
большинстве случаев это
мертворожденные языки, лишь
немногие из них выполняли
(Воляпюк) или выполняют свои
функции (Эсперанто и в
гораздо меньшей степени
некоторые другие). Лишь языки
LA-1 можно было бы условно
называть естественными
(вернее было
бы-квазиестественными),
употребляя этот
термино-элемент
иносказательно, как синоним
прилагательных исторические,
эволюционные, в смысле
'стихийно сложившиеся'.
В этом смысле
полуестественными-полуискусственными
являются языки LA-2 и LA-3.
Первые из них можно было бы
условно называть
полуестественными
(квазиполуестественными):
анархия и хаос
ненормализованной народной
речи, стихийность
языкотворческой практики
этнических групп начали в
них преодолеваться
сознательно, а в некоторой
мере, в некоторых случаях и в
организованном порядке. В
таком случае языки LA-3 с такой
же условностью можно было бы
называть
полуискусственными: их
лексика сложилась
исторически, эволюционно,
искусственны лишь отбор
лексических элементов
(корней) и грамматическая
система их. Стопроцентно
искусственными являются
лишь языки LA-4: в них нет
ничего от языковой эволюции,
от языковой
действительности. Языки LA-5 -
математические языки-коды -
сверхискусственны.
В ходе
исторического развития
человечества, с повышением
роли общественного сознания
в общественном бытии язык
становится все более и более
искусственным.
Упоминавшийся
здесь ранее французский
лингвист М. Бре-аль считал,
что естественным языком «в
тесном смысле» можно считать
лишь инстинктивные крики. Он
же обращал при этом внимание
на недостатки языков,
которые упорно называют
естественными: «Одна только
привычка скрывает от нас эти
недостатки» (230в).
Тем, кто возражает
против искусственного
общечеловеческого языка как
против утопии, Максим
Горький напоминал, что
утопии все чаще
«превращаются в рабочие
гипотезы науки. Ныне [в 20-е
годы] к делу осуществления
утопии присоединяется много
тысяч и миллионов людей и
ныне единый международный
язык необходим человечеству
более, чем когда-либо
раньше... Говорят: "язык не
развивается
искусственно"... Я глубоко
убежден, что организованная
воля масс вполне способна
превратить "искусственное"
в естественное...» (393)
В другом месте
Горький писал: «Мне кажется,
что мы, люди, вправе сказать:
все то, что нами называется
"культурой", вся та "вторая
природа", которая
создается нашей наукой,
техникой, искусством, словом
все то, что отводит нас от
животных, - все это "искусственно"...
Для человека,- насколько он
животное,- естественно
лакать или пить горстью,
ходить голым, рычать, но
вовсе не естественно
выдумывать Прометея, Фауста,
Дон-Кихота. Мы все живем в
домах, городах, среди вещей,
сделанных силою нашего
разума и воображения, нашей
волей для того, чтобы жизнь
была легче и приятнее нам.
Если в людях возникает
создание необходимости
говорить всем на одном языке
- это тоже будет сделано. Все
на земле создается
напряжением нашей воли,
нашего воображения, нашего
разума. Человеку пора
внушить себе: я все могу. Не
нужно бояться никаких
дерзновений и безумств в
области труда и
творчества...» (394).