* * *

Во глубине сибирских руд
Храните гордое терпенье,
Не пропадет ваш скорбный труд
И дум высокое стремленье.

Несчастью верная сестра,
Надежда в мрачном подземелье
Разбудит бодрость и веселье,
Придет желанная пора:

Любовь и дружество до вас
Дойдут сквозь мрачные затворы,
Как в ваши каторжные норы
Доходит мой свободный глас.

Оковы тяжкие падут,
Темницы рухнут - и свобода
Вас примет радостно у входа,
И братья меч вам отдадут.

1827

* * *

En Siberio, en ekzil',
Rezistu sorton kun fiero.
Ne vanos via maltrankvil'
Kaj strebo alta al libero.

Esper', de malfelicho frat',
En la obskuro kaj malhelo
Vin vekos gaje al agad';
Alvenos hor' de nia celo:

La amo kaj amika sent'
Atingos vin post fera krado,
Samkiel al karcer-putrado
Alvenas mia vocha vent'.

Disfalos forto de katen',
Karcer' ruinos - kaj libero
Vin gloros ghoje kun sincero
En la triumfo de reven'.

1827

* * *

Не пой, красавица, при мне
Ты песен Грузии печальной:
Напоминают мне оне
Другую жизнь и берег дальный.

Увы! напоминают мне
Твои жестокие напевы
И степь, и ночь - и при луне
Черты далекой, бедной девы...

Я призрак милый, роковой,
Тебя увидев, забываю;
Но ты поешь - и предо мной
Его я вновь воображаю.

Не пой, красавица, при мне
Ты песен Грузии печальной:
Напоминают мне оне
Другую жизнь и берег дальный.

1828

* * *

Ne kantu, kara belulin',
La kantojn de Gruzio trista:
Rememorigas ili min
Pri mia viv' che bordo dista.

Ho ve! Rememorigas min
Kruela via kavatino
Pri step' kaj luna ilumin',
Kaj fora povra junulino.

La karan ombron de l' junagh'
Mi ekforgesas, vin vidante,
Sed kantas vi - kaj la miragh'
Tuj antau mi revenas hante.

Ne kantu, kara belulin',
La kantojn de Gruzio trista:
Rememorigas ili min
Pri mia viv' che bordo dista.

1828

1828

Kun sia ardo de anim',
Kaj de l' pasioj flama forto
Inter virinoj de la Nordo
Aperas foje shi sen tim',
Kaj aspirante en impeto
Trans morojn de laika mond',
Senleghas shi, kvazau kometo
En la rigora astra rond'.

1828

* * *

Ворон к ворону летит,
Ворон ворону кричит:
Ворон! где б нам отобедать?
Как бы нам о том проведать?

Ворон ворону в ответ:
Знаю, будет нам обед;
В чистом поле под ракитой
Богатырь лежит убитый.

Кем убит и от чего,
Знает сокол лишь его,
Да кобылка вороная,
Да хозяйка молодая.

Сокол в рощу улетел,
На кобылку недруг сел,
А хозяйка ждет милого
Не убитого, живого.

1828

Korv' al korvo flugas kaj
Ghin demandas en malgaj':
"Kion ni tagmanghi povus?
Kie manghon ian trovus?"

Korv' al korvo: "Scias mi,
Kie manghon trovos ni:
Kavalir' sub alta arbo
Kushas morta, kiel garbo.

Kiu, kial murdis lin,
Scias lia chevalin',
Lia falko kaj ankorau
Nur edzino lia kora.

Sed la falko forrapidis,
La rival' chevalon bridis,
La edzin' atendas iun -
Ne l' mortintan, la alian".

1828

1828

Dezerte, en senviva spac',
Sur arda kaj varmega tero
Terure staras kun minac'
Ancharo, arbo de sufero.

Naturo de soifa step'
Ghin naskis en kolera horo,
Veneno en fluanta streb'
Plenigis arbon per doloro.

Kaj gutas la venen' al ter'
Dum ardas de tagmezo flamo,
Ghis la alveno de vesper'
Ghi solidighas je balzamo.

Ne flugas bird' al tiu lok',
Ne venas besto pro teruro,
Nur nigra vento kun sufok'
Impete blovas en obskuro.

Kaj kiam nubo per torent'
Akvumas arbon de la morto,
Disfluas akvo en moment'
Jam plena de venena forto.

Sed sendis hom' al tiu lok'
Alian homon por veneno.
Foriris li lau regha vok'
Ghis la alveno de mateno.

Kaj venis li kun la venen',
Prenita de la arbo morta,
Kun frunto shvita, en chagren',
Konfuzoplena kaj senvorta.

En tendo regha kun sindon'
Li kushis pala kaj mizera,
Kaj mortis sklavo apud tron'
De potenculo plej severa.

Kaj dume sagojn por milit'
Venenis regh' kun ruza celo,
Al fremda tero sen hezit'
Li sendis morton en kruelo.

1828

Procul este, profani.

Поэт по лире вдохновенной
Рукой рассеянной бряцал.
Он пел - а хладный и надменный
Кругом народ непосвященный
Ему бессмысленно внимал.

И толковала чернь тупая:
"Зачем так звучно он поет?
Напрасно ухо поражая,
К какой он цели нас ведет?
О чем бренчит? чему нас учит?
Зачем сердца волнует, мучит,
Как своенравный чародей?
Как ветер песнь его свободна,
Зато как ветер и бесплодна:
Какая польза нам от ней?"

Поэт.

Молчи, бессмысленный народ.
Поденщик, раб нужды, забот!
Несносен мне твой ропот дерзкой,
Ты червь земли, не сын небес;
Тебе бы пользы всё - на вес
Кумир ты ценишь Бельведерской.
Ты пользы, пользы в нем не зришь.
Но мрамор сей ведь бог!... так что же?
Печной горшок тебе дороже:
Ты пищу в нем себе варишь.

Чернь.

Нет, если ты небес избранник,
Свой дар, божественный посланник,
Во благо нам употребляй:
Сердца собратьев исправляй.
Мы малодушны, мы коварны,
Бесстыдны, злы, неблагодарны;
Мы сердцем хладные скопцы,
Клеветники, рабы, глупцы;
Гнездятся клубом в нас пороки.
Ты можешь, ближнего любя,
Давать нам смелые уроки,
А мы послушаем тебя.

Поэт.

Подите прочь - какое дело
Поэту мирному до вас!
В разврате каменейте смело,
Не оживит вас лиры глас!
Душе противны вы как гробы.
Для вашей глупости и злобы
Имели вы до сей поры
Бичи, темницы, топоры; -
Довольно с вас, рабов безумных!
Во градах ваших с улиц шумных
Сметают сор, - полезный труд!
Но, позабыв свое служенье,
Алтарь и жертвоприношенье,
Жрецы ль у вас метлу берут?
Не для житейского волненья,
Не для корысти, не для битв,
Мы рождены для вдохновенья,
Для звуков сладких и молитв.

1828

Procul este, profani! (For, profanoj!)

Poet' sur liro inspirplena
tintadis per neglekta man'.
Li kantis - kaj orgojla, splena
auskultis lin popol' kunvena
kaj mens' sensenca de profan'.

Kaj vochis plebo-rezonanto:
"Por kio vane la orel'
suferu pro l' sonora kanto?
Nin vokas li al kia cel'?
Pri kio tintas kaj instruas?
Pro kio korojn tushas, skuas
kun kapricem' de magiant'?
Chi-kanto, kiel vent' libera,
sed kiel vento efemera:
kia util' al ni de l' kant'?"

La poeto

Silentu, stulta chi popol',
sklavar' mizera de labor'!
Min tedas cia plend' malvera;
ci, tera verm', ne chielfil',
lau pezo taksas pri l' util'
de la idolo Belvedera.
Ghi kvazau sen util' por ci,
sed estas di' ja chi-marmoro!..
Lau ci, fornpoto - pli valoro:
kuiras manghon ci en ghi.

La plebo

Se de l' chiel' vi elektito,
talenton, dia direktito,
por bono uzu de l' popol',
por korektad' de l' frata kor'.
Ni - etanimaj, ni - perfidaj,
sendankaj, stultaj, korkastritaj,
malicular' senhonta ni,
sklavar' de klacho, kalumni':
ni - nesto de malvirtoj - bulo,
vi helpus nin per lecion'
de via am' al proksimulo
kaj ni obeos al admon'.

La poeto

Vi iru for! Poeton pacan
ne tushas via fidestin'!
Rigidu en malchast' audaca,
de l' liro voch' ne vekos vin.
Vi nauzas min, kiel sepulto.
Pro via malicem' kaj stulto
baraktas vi ghis nuna hor'
sub vip', karcero kaj topor', -
al vi sufichas, sklava raso!
En viaj urboj rubamason
balaas oni, - jen util'!
Sed forgesinte pri l' altaro
kaj oferdono, chu pastraro
procedos per la balail'?
Ne por tumulta viv' de homoj,
ne por profit' au militir',
naskitaj ni por dolchaj sonoj,
por preghoj kaj por la inspir'.

1828

* * *

На холмах Грузии лежит ночная мгла;
         Шумит Арагва предо мною.
Мне грустно и легко; печаль моя светла;
         Печаль моя полна тобою,
Тобой, одной тобой... Унынья моего
         Ничто не мучит, не тревожит,
И сердце вновь горит и любит - оттого,
         Что не любить оно не может.

1829

* * *

Sur holmoj de Gruzi' ekkushas nokta frisk';
Mi al Aragva brua venas.
Facile tristas mi; serenas mia trist';
De vi malghojo mia plenas.
De vi, de sole vi... La senton de amar'
Nenio premas nek disblovas,
Kaj ardas mia kor' kaj amas ree, char
Ne ami - simple ghi ne povas.

1829

* * *

Я вас любил: любовь еще, быть может,
В душе моей угасла не совсем;
Но пусть она вас больше не тревожит;
Я не хочу печалить вас ничем.
Я вас любил безмолвно, безнадежно,
То робостью, то ревностью томим;
Я вас любил так искренно, так нежно,
Как дай вам бог любимой быть другим.

1829

* * *

Mi amis vin. Ankorau amo mia
Ne mortis tute en tremanta kor',
Sed ghi ne tushu je trankvilo via,
Ne trafu vin hazarde per dolor'.

Mi amis vin senvorte, senespere,
Kun brul-jhaluz', kun la turmenta flam';
Mi amis vin profunde kaj sincere, -
Nun benu vin eterne sama am'.

1829