СКАЗКА О ЗОЛОТОМ ПЕТУШКЕ |
FABELO PRI ORA KOKO |
| Негде, в тридевятом
царстве, В тридесятом государстве, Жил-был славный царь Дадон. С молоду был грозен он И соседям то и дело Наносил обиды смело; Но под старость захотел Отдохнуть от ратных дел И покой себе устроить. Тут соседи беспокоить Стали старого царя, Страшный вред ему творя. |
Ie ekster rusa limo, En fremdlanda malproksimo Regis fama car' Dodon'. Iam estis li leon' - Militema kaj fiera, Por najbaroj tre danghera. Sed post jaro pasis jar' - Kadukighis brava car'; Nun pri pac' li revis juste, Sed najbaroj tiam ghuste Ekkuraghis el-trans lim' Atakadi lin sen tim'. |
| Чтоб концы своих
владений Охранять от нападений, Должен был он содержать Многочисленную рать. Воеводы не дремали, Но никак не успевали. Ждут бывало с юга, - глядь, - Ан с востока лезет рать! Справят здесь, - лихие гости Идут от моря. Со злости Инда плакал царь Дадон, Инда забывал и сон. Что и жизнь в такой тревоге! Вот он с просьбой о помоге Обратился к мудрецу, Звездочету и скопцу. Шлет за ним гонца с поклоном. Вот мудрец перед Дадоном Стал и вынул из мешка Золотого петушка. "Посади ты эту птицу, - Молвил он царю, - на спицу; Петушок мой золотой Будет верный сторож твой: Коль кругом всё будет мирно, Так сидеть он будет смирно; Но лишь чуть со стороны Ожидать тебе войны, Иль набега силы бранной, Иль другой беды незванной, Вмиг тогда мой петушок Приподымет гребешок, Закричит и встрепенется И в то место обернется". Царь скопца благодарит, Горы золота сулит. "За такое одолженье, - Говорит он в восхищеньи, - Волю первую твою Я исполню, как мою". |
Armis li armeon grandan
Por defendi la carlandon Kontrau svarmoj kaj panik' Pro malica malamik'. Estis spertaj generaloj, Sed ne trafis al bataloj: Marshas norden regiment' - Sed surprizas orient'! Trupoj tien, tamen hordo Nun minacas jam de nordo. Car-Dodono ploris ech, Chesis dormi pro la strech' - Ne carado, sed infero. Plendas caro en letero Al sorchisto kaj saghul', Astrologo kaj kastrul', - Eble helpos li che 1' plago. Baldau venis tiu mago Kaj prezentis al Dodon' Oran kokon je dispon'. "Jen sur stang' en altan lokon Levu vi chi tiun kokon, Kaj la birdo servos vin Sen perfido, sen obstin': Se nenio vin insidos, La koket' kviete sidos; Se minacos vin dangher', Chu invado, chu konker', Chu tumulto, chu alarmo, Chu alia ia svarmo - Tuj al la danghera lok' Turnos sin la ora kok', Kaj kun flame rugha kresto Kikirekos li sur nesto". La kastriton nia car' Rekompencas sen avar'. "Nun unuan vian peton Tuj plenumos en kompleto Mi por tiu chi komplez' ", - Diris li en ghojfrenez'. |
| Петушок с высокой
спицы Стал стеречь его границы. Чуть опасность где видна, Верный сторож как со сна Шевельнется, встрепенется, К той сторонке обернется И кричит: "Кири-ку-ку. Царствуй, лежа на боку!" И соседи присмирели, Воевать уже не смели: Таковой им царь Дадон Дал отпор со всех сторон! |
De sur stang' la ora
koko Gardas kontrau limprovokoj: Jhus danghero che la rand' Ekminacas al carland', Tuj la kok' ekkikirekas, Generalojn carajn vekas. Ne carado, sed eden' - Reghu kushe sur kusen'. Kaj najbaroj ekdomaghis, Plu ataki ne kuraghis, En konfuzo kaj en tim' Retirighis for de 1' lim'. |
| Год, другой, проходит
мирно; Петушок сидит всё смирно. Вот однажды царь Дадон Страшным шумом пробужден: "Царь ты наш! отец народа! - Возглашает воевода: - Государь! проснись! беда!" - "Что такое, господа?- Говорит Дадон, зевая: - А?.... Кто там?... беда какая?" Воевода говорит: "Петушок опять кричит; Страх и шум во всей столице". Царь к окошку, - ан на спице, Видит, бьется петушок, Обратившись на восток. Медлить нечего: "Скорее! Люди, на конь! Эй, живее!" |
Pasis unu jar', alia, Sidas pace kok' magia. Foje en matena fru' Vekis chiujn lauta bru': "Caro! Patro de 1' popolo! Krias chefo de patrolo, - Car', vekighu! Ja milit'!" "Kial bruo kaj ekscit'? - Diras kun osced' Dodono, Chu rabistoj? Chu friponoj?" Kaj respondas chefpatrol': "Car"! Panikas la popol', Krias kok' al orient', Kvazau tie akcident' ". "Tempo urghas! Ho, chieloj! Chiuj tuj al siaj seloj!" |
| Царь к востоку
войско шлет Старший сын его ведет. Петушок угомонился, Шум утих, и царь забылся. Вот проходит восемь дней, А от войска нет вестей: Было ль, не было ль сраженья, - Нет Дадону донесенья. Петушок кричит опять. Кличет царь другую рать; Сына он теперь меньшого Шлет на выручку большого. Петушок опять утих. Снова вести нет от них! Снова восемь дней проходят; Люди в страхе дни проводят; Петушок кричит опять; Царь скликает третью рать И ведет ее к востоку, - Сам не зная, быть ли проку. Войска идут день и ночь; Им становится не в мочь. Ни побоища, ни стана, Ни надгробного кургана Не встречает царь Дадон. "Что за чудо?" - мыслит он. Вот осьмой уж день проходит, Войско в горы царь приводит, И промеж высоких гор Видит шелковый шатёр. Всё в безмолвии чудесном Вкруг шатра; в ущельи тесном Рать побитая лежит. Царь Дадон к шатру спешит....... Что за страшная картина! Перед ним его два сына; Без шеломов и без лат Оба мертвые лежат, Меч вонзивши друг во друга. Бродят кони их средь луга, По притоптанной траве, По кровавой мураве...... Царь завыл: "Ох дети, дети! Горе мне! попались в сети Оба наши сокола! Горе! смерть моя пришла". Все завыли за Дадоном, Застонала тяжким стоном Глубь долин, и сердце гор Потряслося. Вдруг шатёр Распахнулся... и девица, Шамаханская царица, Вся сияя как заря, Тихо встретила царя. Как пред солнцем птица ночи, Царь умолк, ей глядя в очи, И забыл он перед ней Смерть обоих сыновей. И она перед Дадоном Улыбнулась - и с поклоном Его за руку взяла И в шатер свой увела. Там за стол его сажала, Всяким яством угощала; Уложила отдыхать На парчевую кровать. И потом, неделю ровно, - Покорясь ей безусловно, - Околдован, восхищён, Пировал у ней Дадон. |
La carid' pli agha tuj Gvidas trupon al fremduj'. La koketo kvietighis, Kaj la car' reendormighis. Jen semajno pasis jam, Pri la trup' - nenia fam': Chu okazis jam batalo, Mankas kia ajn signalo. Ree krias 1' ora kok', Ree lau Dodona vok' Kolektighas regimento; Gvidas ghin al oriento La pli juna cara fil'. Kaj denove la trankvil'. Du semajnoj pasis, tamen Pri la trap' - nenian famon. Ree krias ora kok', Ree lau Dodona vok' Tria trup' al front' rapidas, Mem Dodon' la trupon gvidas. Sen bivakoj, sen prokrast' Marshas cara trup' kun hast'. Nek kadavrojn, nek vunditojn, Nek tendaron, nek militon Oni vidas. Strange... tre!.. Malaperis la arme'! Post semajn' che horizonto Ekaperis alta monto; Vidas caro, luksa tend' Staras apud monta fend', Che la tendo en silento Kushas liaj regimentoj - Chiuj mortaj!.. "Bona di'!" Al la tendo kuras li... Vidas la okuloj caraj: Ambau liaj filoj karaj Mortaj kushas sur la ter' Sen kirasoj, en koler' Per glavpintoj fraton frato Trapikinte sen kompato. Nebriditaj du chevaloj Pashtas sin en sangaj valoj. "Miaj filoj! Vi pereis, - Kun malghoj' Dodon' ekveis, - Ve al mi! Kruela sort'! Miajn filojn rabis mort'!" Chiuj veas kun Dodono. Montoj, valoj pro resono Skuis sin. Dum chi-lament' Malfermighis silka tend'... Kaj sur sojlo la fraulino, De Shemana land' reghino, Bela kiel frumaten', Tenas baskon de 1' kurten'. Kiel antau sun' noktuo, Eksilentis car'. Kun ghuo Shin rigardas, kaj el kor' Malaperas la angor' Pri la mort' de 1' filoj bravaj. Kun ridetoj charme-ravaj Je la man' kondukas lin En la tendon la reghin'. Shi sidigas lin chetable Kaj regalas tre agrable; Post regalo, post festen' Lin kushigas sur kusen'. Kaj ravita, encharmita Plensemajnon senmedita Li festenas che l' reghin', Obeante plene shin. |
| Наконец и в путь обратный Со своею силой ратной И с девицей молодой Царь отправился домой. Перед ним молва бежала, Быль и небыль разглашала. Под столицей, близ ворот С шумом встретил их народ, - Все бегут за колесницей, За Дадоном и царицей; Всех приветствует Дадон..... Вдруг в толпе увидел он, В сарачинской шапке белой, Весь как лебедь поседелый, Старый друг его, скопец. "А, здорово, мой отец, - Молвил царь ему, - что скажешь Подь поближе! Что прикажешь?" - "Царь! - ответствует мудрец, - Разочтемся наконец. Помнишь? за мою услугу Обещался мне, как другу, Волю первую мою Ты исполнить как свою. Подари ж ты мне девицу, Шамаханскую царицу." - Крайне царь был изумлён. "Что ты? - старцу молвил он: - Или бес в тебя ввернулся? Или ты с ума рехнулся? Что ты в голову забрал? Я конечно обещал, Но всему же есть граница! И зачем тебе девица? Полно, знаешь ли кто я? Попроси ты от меня Хоть казну, хоть чин боярской, Хоть коня с конюшни царской, Хоть пол-царства моего!" - "Не хочу я ничего! Подари ты мне девицу, Шамаханскую царицу." - Говорит мудрец в ответ. - Плюнул царь: "Так лих же: нет! Ничего ты не получишь. Сам себя ты, грешник, мучишь; Убирайся, цел пока! Оттащите старика!" Старичок хотел заспорить, Но с иным накладно вздорить; Царь хватил его жезлом По лбу; тот упал ничком, Да и дух вон. - Вся столица Содрогнулась; а девица - Хи-хи-хи! да ха-ха-ха! Не боится знать греха. Царь, хоть был встревожен сильно, Усмехнулся ей умильно. Вот - въезжает в город он; Вдруг раздался легкой звон, И в глазах у всей столицы Петушок спорхнул со спицы; К колеснице полетел И царю на темя сел, Встрепенулся, клюнул в темя И взвился... и в то же время С колесницы пал Дадон! Охнул раз, - и умер он. А царица вдруг пропала, Будто вовсе не бывало. |
Fine post semajn'
ebria, Frunte de armeo sia Car-Dodon' kun la reghin' Al la hejm' direktas sin. Ilin lauta fam' eskortas, Ver-malveron chien portas, Kaj renkontas la popol' Ilin che la metropol'. Chiuj kuras post la charo, Kie sidas regha paro, Laudas ilin kun emfaz'... Jen Dodon' en homamas' Vidas kun araba chapo Sur la cigne-blanka kapo La kastritan magon kaj Lin salutas kun la gaj': "He, saghul'! Al mi aliru, Kiel nun vi fartas? Diru!" "Car', - respondas griza mag', Venis tempo de l' repag': Mian peton vi promesis Tuj plenumi. Chu forgesis Vi komplezon de l' amik' Dum danghero kaj panik'? Donu do al mi fraulinon, De Shemahha land' reghinon". Al Dodon' ne plachis pet', Kaj li diras kun impet': "Chu satano vin posedas? Chu frenezo vin obsedas? Mi promesis, vere, jes, Tamen via pet' - eksces'! Kion faros vi kun ino? Havu limojn la inklino. Povas mi por la bonfar' Vin kompensi sen avar': Petu rangon altan, monon, De 1' carlando ech duonon - Chion donos mi al vi". "Sole shin deziras mi! Donu do al mi fraulinon, De Shemahha land' reghinon". Li obstinis tiel, ke Caro krachis: "Ne kaj ne! Vi provokas kolizion, Do ricevos vi nenion. Ne lau ago amfervor'! Pelu lin, gardistoj, for!" La kastrulo provis pledi, Sed pli bone estus cedi: Lin per sia irbaston' Frapis forte car-Dodon' - Al la mago venis fino. Chies tim', sed la reghino: Hha-hha-hha kaj hhi-hhi-hhi! Chu ne timas pekon shi? Car' eksentis malkvieton, Sed afektas la rideton. Tra la urba pord' Dodon' Enveturas kun impon'; Sed subite sono stranga - La koket' de l' pinto stanga Svinge flugas al la car' Kaj sur kapon de la car' Ghi sidighas, kikirekas, Lin je la tempio bekas, Kaj Dodono kun stertor' Falas - kaj la vivo for. La reghin' do malaperis, Kvazau song' forefemeris. |
| Сказка ложь, да в ней намек! Добрым молодцам урок. 1834 |
La fabel' - nur sherco,
lud', Tamen estas ghi alud'. 1834 |