МОЦАРТ И САЛЬЕРИ

MOCART* KAJ SALJERI

Сальери.

Все говорят: нет правды на земле.
Но правды нет - и выше. Для меня
Так это ясно, как простая гамма.
Родился я с любовию к искусству;
Ребенком будучи, когда высоко
Звучал орган в старинной церкви нашей,
Я слушал и заслушивался - слезы
Невольные и сладкие текли.
Отверг я рано праздные забавы;
Науки, чуждые музыке, были
Постылы мне; упрямо и надменно
От них отрекся я и предался
Одной музыке. Труден первый шаг
И скучен первый путь. Преодолел
Я ранние невзгоды. Ремесло
Поставил я подножием искусству;
Я сделался ремесленник: перстам
Придал послушную, сухую беглость
И верность уху. Звуки умертвив,
Музыку я разъял, как труп. Поверил
Я алгеброй гармонию. Тогда
Уже дерзнул, в науке искушенный,
Предаться неге творческой мечты.
Я стал творить; но в тишине, но в тайне,
Не смея помышлять еще о славе.
Нередко, просидев в безмолвной келье
Два, три дня, позабыв и сон и пищу,
Вкусив восторг и слезы вдохновенья,
Я жег мой труд и холодно смотрел,
Как мысль моя и звуки, мной рожденны,
Пылая, с легким дымом исчезали.
Что говорю? Когда великий Глюк
Явился и открыл нам новы тайны
(Глубокие, пленительные тайны),
Не бросил ли я всё, что прежде знал,
Что так любил, чему так жарко верил,
И не пошел ли бодро вслед за ним
Безропотно, как тот, кто заблуждался
И встречным послан в сторону иную?
Усильным, напряженным постоянством
Я наконец в искусстве безграничном
Достигнул степени высокой. Слава
Мне улыбнулась; я в сердцах людей
Нашел созвучия своим созданьям.
Я счастлив был: я наслаждался мирно
Своим трудом, успехом, славой; также
Трудами и успехами друзей,
Товарищей моих в искусстве дивном.
Нет! никогда я зависти не знал,
О, никогда! - ниже, когда Пиччини
Пленить умел слух диких парижан,
Ниже, когда услышал в первый раз
Я Ифигении начальны звуки.
Кто скажет, чтоб Сальери гордый был
Когда-нибудь завистником презренным,
Змеей, людьми растоптанною, вживе
Песок и пыль грызущею бессильно?
Никто!... А ныне - сам скажу - я ныне
Завистник. Я завидую; глубоко,
Мучительно завидую. - О небо!
Где ж правота, когда священный дар,
Когда бессмертный гений - не в награду
Любви горящей, самоотверженья.
Трудов, усердия, молений послан -
А озаряет голову безумца,
Гуляки праздного?... О Моцарт, Моцарт!

(Входит Моцарт.)

Моцарт.

Ага! увидел ты! а мне хотелось
Тебя нежданой шуткой угостить.

Сальери.

Ты здесь! - Давно ль?

Моцарт.

Сейчас. Я шел к тебе,
Нес кое-что тебе я показать;
Но, проходя перед трактиром, вдруг
Услышал скрыпку... Нет, мой друг, Сальери!
Смешнее отроду ты ничего
Не слыхивал... Слепой скрыпач в трактире
Разыгрывал voi che sapete. Чудо!
Не вытерпел, привел я скрыпача,
Чтоб угостить тебя его искусством.
Войди!

(Входит слепой старик со скрыпкой.)

Из Моцарта нам что-нибудь.

(Старик играет арию из Дон-Жуана;
Моцарт хохочет.)

Сальери.

И ты смеяться можешь?

Моцарт.

Ах, Сальери!
Ужель и сам ты не смеешься?

Сальери.

Нет.
Мне не смешно, когда маляр негодный
Мне пачкает Мадону Рафаэля,
Мне не смешно, когда фигляр презренный
Пародией бесчестит Алигьери.
Пошел, старик.

Моцарт.

Постой же: вот тебе,
Пей за мое здоровье.

(Старик уходит.)

Ты, Сальери,
Не в духе нынче. Я приду к тебе
В другое время.

Сальери.

Что ты мне принес?

Моцарт.

Нет - так; безделицу. Намедни ночью
Бессонница моя меня томила,
И в голову пришли мне две, три мысли.
Сегодня их я набросал. Хотелось
Твое мне слышать мненье; но теперь
Тебе не до меня.

Сальери.

Ах, Моцарт, Моцарт!
Когда же мне не до тебя? Садись;
Я слушаю.

Моцарт (за фортепиано).

Представь себе... кого бы?
Ну, хоть меня - немного помоложе;
Влюбленного - не слишком, а слегка -
С красоткой, или с другом - хоть с тобой -
Я весел.... Вдруг: виденье гробовое,
Незапный мрак иль что-нибудь такое....
Ну, слушай же.

(Играет.)

Сальери.

Ты с этим шел ко мне
И мог остановиться у трактира
И слушать скрыпача слепого! - Боже!
Ты, Моцарт, недостоин сам себя.

Моцарт.

Что ж, хорошо?

Сальери.

Какая глубина!
Какая смелость и какая стройность!
Ты, Моцарт, бог, и сам того не знаешь;
Я знаю, я.

Моцарт.

Ба! право? может-быть....
Но божество мое проголодалось.

Сальери.

Послушай: отобедаем мы вместе
В трактире Золотого Льва.

Моцарт.

Пожалуй;
Я рад. Но дай, схожу домой, сказать
Жене, чтобы меня она к обеду
Не дожидалась.

(Уходит.)

Сальери.

Жду тебя; смотри ж.
Нет! не могу противиться я доле
Судьбе моей: я избран, чтоб его
Остановить - не то, мы все погибли,
Мы все, жрецы, служители музыки,
Не я один с моей глухою славой....
Что пользы, если Моцарт будет жив
И новой высоты еще достигнет?
Подымет ли он тем искусство? Нет;
Оно падет опять, как он исчезнет:
Наследника нам не оставит он.
Что пользы в нем? Как некий херувим,
Он несколько занес нам песен райских,
Чтоб возмутив бескрылое желанье
В нас, чадах праха, после улететь!
Так улетай же! чем скорей, тем лучше.
Вот яд, последний дар моей Изоры.
Осьмнадцать лет ношу его с собою -
И часто жизнь казалась мне с тех пор
Несносной раной, и сидел я часто
С врагом беспечным за одной трапезой
И никогда на топот искушенья
Не преклонился я, хоть я не трус,
Хотя обиду чувствую глубоко,
Хоть мало жизнь люблю. Всё медлил я.
Как жажда смерти мучила меня,
Что умирать? я мнил: быть может, жизнь
Мне принесет незапные дары;
Быть может, посетит меня восторг
И творческая ночь и вдохновенье;
Быть может, новый Гайден сотворит
Великое - и наслажуся им....
Как пировал я с гостем ненавистным,
Быть может, мнил я, злейшего врага
Найду; быть может, злейшая обида
В меня с надменной грянет высоты -
Тогда не пропадешь ты, дар Изоры.
И я был прав! и наконец нашел
Я моего врага, и новый Гайден
Меня восторгом дивно упоил!
Теперь - пора! заветный дар любви,
Переходи сегодня в чашу дружбы.

Saljeri:

Asertas chiuj: mankas ver' sur ter'.
Sed mankas ankau supre ghi. Por mi
Chio chi klaras, kvazau simpla gamo.
Naskighis mi kun amo al la arto;
Estinte knabo, kiam en la alt'
Orgeno sonis de l' preghej' antikva,
Mi audis sinforgese ghin - kaj larmoj
Fluadis dolchaj ekster mia vol'.
Mi frue lasis senutilajn distrojn;
Sciencoj, fremdaj al muziko, estis
Por mi enuaj; kun fier' obstina
Abdikis ilin mi, beninte nur
Muzikon. Pezas la unua pash',
La voj' unua nauzas. Venkis mi
Komencajn plagojn. La metion nun
Mi metis fundamente por la arto;
Mi ighis metiist'. Edukis mi
La fingrojn kuri seke, obeeme,
Kaj fidi l' audon. Mortiginte sonojn,
Kadavron de l' muziko mi disigis,
Agordis peralgebre harmonion.
Instrue sata tiam mi arogis
Eniri ghuon de l' kreiva rev'.
Ekverkis mi. Sed en silento, kashe,
Ech ne tushante penson pri la gloro.
Trans du, tri tagoj da soleca sido
En chelo, forgesinta dormon, panon,
Spertinta ravon, larmojn de l' inspiro,
Bruligis chion mi kaj fride spektis
La pensojn, sonojn, jhus de mi naskitajn,
En diafana fumo malaperi.
Kion mi diras? Kiam Gluk', la majstro,
Aperis kaj misterojn novajn montris
(Misterojn logajn, ravajn kaj profundajn),
Chu mi ne jhetis chion, kion sciis,
Kion mi amis, kion arde fidis,
Chu mi ne tiam brave sekvis lin
Senplende, kvazau tiu misirinto,
Sendita trompe lau direkto misa?
Per la aspira, strecha konstanteco
Atingis fine mi en art' senlima
Sufiche altan gradon. Jam la gloro
Al mi ridetis; en la koroj homaj
La konsonancojn por kreajhoj miaj
Mi trovis. Estis tiam mi felicha.
Mi ghuis pace la sukceson, gloron,
Samkiel la sukcesojn de l' amikoj,
Kolegoj miaj en la mira art'.
Ho ne! Envion ja ne konis mi,
Neniam, ho! Ech ne kiam Pichchini
La audon de mondum' pariza ravis,
Ech nek audinte en unua foj'
Komencajn sonojn de Ifigenia.
Chu iam, do, Saljeri, la fiera
Estighus nur malinda enviul',
Serpent', trotita de la homamaso,
Mordanta sablon, polvon en senforto?
Neniam, ho! Sed nun - mem diros mi:
Mi estas enviulo. Mi envias
Profunde kaj turmente. - Ho, chielo!
Kie la justo, se la sankta don',
Se la geni' senmorta ne kompense
Je arda am', sindono, diligento,
Laboro, preghoj, - estas nun donita,
Sed brilas super kapo de l' freneza
Farnientulo? Ho, Mocart', Mocarto!

Eniras Mocarto

Mocart':

Aha! Rimarkis vi! Sed mi dezirus
Regali vin per senatenda sherc'.

Saljeri:

Chi tie vi! Chu longe?

Mocart':

Venis jhus.
Mi portis ion por al vi prezenti;
Sed jen, preterpasante la drinkejon,
Ekaudis violonon... Ne, Saljeri,
Amiko, ridindajhojn tiajn vi
Apenau audis... Muzikisto blinda
"Voi che sapete" tie violonis.
Mi ne eltenis. Mi venigis lin,
Ke ankau vi gustumu lian arton.
Eniru!

Eniras blinda oldulo kun violono

- Ludu ion el Mocarto!

La oldulo ludas arion el Don-Jhuan;
Mocart' ridegas

Saljeri:

Chu ridi vi kapablas?

Mocart:

Ahh, Saljeri!
Chu mem vi tute ne ridetas?

Saljeri:

Ne.
Ne ridas mi, kiam farbisto fusha
Madonon Rafaelan makuligas,
Ne ridas mi, se histriono fia
Hontigas parodie Alighieri.
For, maljunul'.

Mocart':

Atendu, jen por vi, -
Je mia sano drinku.

Oldulo foriras

Vi, Saljeri,
Malbonhumoras. Venu do al vi
Mi alitempe.

Saljeri:

Kion portis vi?

Mocart':

Bagatelajhon nur. Dum lasta nokto
Sendormo mia ree min turmentis.
Kaj kapon mian venis du, tri pensoj.
Hodiau mi malnetis ilin. Vian
Mi opinion audi volus. Sed
Ne taugas la momento.

Saljeri:

Ahh, Mocarto!
Por vi ghi taugas chiam. Do, sidighu,
Auskultas mi.

Mocart': (che fortepiano)

Imagu nun... ja kiun? -
Almenau min - nur iom pli junetan;
Enamighintan, sed ne tro, nur gute -
Kun belulin' au kun amik' - kun vi,
Mi gajas... Tamen jen - vizio tomba,
Subita morno, au io simila...
Auskultu, do.

(ludas)

Saljeri:

Kun tio iris vi
Kaj povis halti ie che drinkejo,
Auskulti muzikiston blindan! Dio!
Mocarto, certe vi ne indas vin.

Mocart':

Chu l' ajho bonas?

Saljeri:

Kia profundec'!
Kia kuragho, kia konsekvenco!
Vi mem ne scias, ke vi estas Dio;
Mi scias, mi.

Mocart':

Ba! Vere? eble jes...
Sed mia dia moshto jam malsatas.

Saljeri:

Auskultu do - ni nun tagmanghu kune
Che la Leono Ora.

Mocart':

Eble taugas;
Mi ghojas. Sed mi dume iru hejmen
Averti la edzinon, ke ne venos
Mi al tagmangho.

(Foriras)

Saljeri:

Mi atendas. Hastu.
Ne! Mi ne povas kontraustari l' sorton,
Destinon mian: estas nome mi,
Kiu haltigos lin, aliokaze
Pereos ni, servistoj de l' muziko,
Ne sola mi kun mia surda gloro...
Chu estos la util', se vivos li
Kaj ech pli alten venos en la arto?
Chu li la arton levos tiam? Ne;
Ghi falos reen post forpaso lia:
Post li ne restos digna heredant'.
Kia utilo? Li, kvazau kerub',
Alportis iom da edenaj kantoj
Por veki la aspiron senflugilan
En ni, mizeraj, kaj ekflugi for!
Do, flugu! Ju pli baldau, des pli bone.
Jen la venen', heredis ghin Izora.
Jam dekok jarojn mi kunportas ghin -
De tiam ofte shajnis mia viv'
Netolerebla vundo, same ofte
Kun malamik' senzorga mi chetablis,
Neniam tamen la flustrado tenta
Min venkis, kvankam tute mi ne timas,
Kvankam ofendon sentas mi profunde,
Kaj vivon amas ne tro. Mi meditis,
Kiam soif de l' morto chasis min -
Por kio morti? Eble donos viv'
Subitajn sed agrablajn donacajhojn;
Ja eble min vizitos la jubil',
Kaj nokto krea, kaj inspiro alta;
Ja kreos eble iu nova Hajden
Chefverkon brilan - kaj mi tion ghuos...
Se festis mi kun malamata gasto,
Meditis - ja pli grava malamik'
Aperos eble; la ofend' pli grava
Min eble frapos de-sur pompa alt' -
Vi taugos tiam, dono de Izora.
Mi pravis do! Kaj fine trovis mi
La malamikon, kaj la nova Hajden
Per la jubilo min satigis jam!
La tempo venis! Kasha amdonac'
Transiru al pokal' de l' amikeco.

Сальери.

Что ты сегодня пасмурен?

Моцарт.

Я? Нет!

Сальери.

Ты верно, Моцарт, чем-нибудь расстроен?
Обед хороший, славное вино,
А ты молчишь и хмуришься.

Моцарт.

Признаться,
Мой Requiem меня тревожит.

Сальери.

А!
Ты сочиняешь Requiem? Давно ли?

Моцарт.

Давно, недели три. Но странный случай...
Не сказывал тебе я?

Сальери.

Нет.

Моцарт.

Так слушай.
Недели три тому, пришел я поздно
Домой. Сказали мне, что заходил
За мною кто-то. Отчего - не знаю,
Всю ночь я думал: кто бы это был?
И что ему во мне? Назавтра тот же
Зашел и не застал опять меня.
На третий день играл я на полу
С моим мальчишкой. Кликнули меня;
Я вышел. Человек, одетый в черном,
Учтиво поклонившись, заказал
Мне Requiem и скрылся. Сел я тотчас
И стал писать - и с той поры за мной
Не приходил мой черный человек;
А я и рад: мне было б жаль расстаться
С моей работой, хоть совсем готов
Уж Requiem. Но между тем я....

Сальери.

Что?

Моцарт.

Мне совестно признаться в этом....

Сальери.

В чем же?

Моцарт.

Мне день и ночь покоя не дает
Мой черный человек. За мною всюду
Как тень он гонится. Вот и теперь
Мне кажется, он с нами сам-третей
Сидит.

Сальери.

И, полно! что за страх ребячий?
Рассей пустую думу. Бомарше
Говаривал мне: "Слушай, брат Сальери,
Как мысли черные к тебе придут,
Откупори шампанского бутылку.
Иль перечти Женитьбу Фигаро".

Моцарт.

Да! Бомарше ведь был тебе приятель;
Ты для него Тарара сочинил,
Вещь славную. Там есть один мотив....
Я все твержу его, когда я счастлив....
Ла ла ла ла.... Ах, правда ли, Сальери,
Что Бомарше кого-то отравил?

Сальери.

Не думаю: он слишком был смешон
Для ремесла такого.

Моцарт.

Он же гений,
Как ты, да я. А гений и злодейство,
Две вещи несовместные. Не правда ль?

Сальери.

Ты думаешь?

(Бросает яд в стакан Моцарта.)

Ну, пей же.

Моцарт.

За твое
Здоровье, друг, за искренний союз,
Связующий Моцарта и Сальери,
Двух сыновей гармонии.

(Пьет.)

Сальери.

Постой,
Постой, постой!... Ты выпил!.... без меня?

Моцарт  (бросает салфетку на стол).

Довольно, сыт я.

(Идет к фортепиано.)

Слушай же, Сальери,
Мой Requiem.

(Играет.)

Ты плачешь?

Сальери.

Эти слезы
Впервые лью: и больно и приятно,
Как будто тяжкий совершил я долг,
Как будто нож целебный мне отсек
Страдавший член! друг Моцарт, эти слезы....
Не замечай их. Продолжай, спеши
Еще наполнить звуками мне душу....

Моцарт.

Когда бы все так чувствовали силу
Гармонии! но нет; тогда б не мог
И мир существовать; никто б не стал
Заботиться о нуждах низкой жизни;
Все предались бы вольному искусству.
Нас мало избранных, счастливцев праздных,
Пренебрегающих презренной пользой,
Единого прекрасного жрецов.
Не правда ль? Но я нынче нездоров,
Мне что-то тяжело; пойду, засну.
Прощай же!

Сальери.

До свиданья.

(Один.)

Ты заснешь
Надолго, Моцарт! но ужель он прав,
И я не гений? Гений и злодейство
Две вещи несовместные. Неправда:
А Бонаротти? или это сказка
Тупой, бессмысленной толпы - и не был
Убийцею создатель Ватикана?

Saljeri:

Kial hodiau mornas vi?

Mocart':

Mi? Ne!

Saljeri:

Mocarto, diru, kio vin afliktas?
La mangho bonas, charmas ankau vin'.
Sed vi silentas morne.

Mocart':

Mi konfesu, -
Min mia Requiem turmentas.

Saljeri:

A!
Vi verkas Requiem, chu vere? Chu delonge?

Mocart':

Dum tri semajnoj. Sed evento strangas...
Chu mi rakontis?

Saljeri:

Ne!

Mocart':

Do nun auskultu!
Malfrue hejmen antau tri semajnoj
Revenis mi. Kaj oni al mi diris,
Ke iu serchis min. Ne scias - kial, -
Mi pensis nokton: Kiu estas li?
Kaj kio mi por li? La sama morgau
Vizitis, sed ne trovis hejme min.
La trian tagon mi kun mia bub'
Surplanke ludis. Oni vokis min;
Eliris mi. La vir', vestita nigre,
Kun la sinklin' ghentila petis min
Prepari Requiem, kaj malaperis. Tuj mi
Sidighis kaj ekverkis - sed de tiam
Al mi ne venis mia nigra vir';
Sed mi ech ghojas - mi bedaurus lasi
Laboron mian, kvankam pretas jam
La Requiem. Interalie...

Saljeri:

Kio?

Mocart':

Konfesi tion hontas mi...

Saljeri:

Sed kion?

Mocart':

Dum tago kaj dum nokt' trankvilon rabas
Nun mia nigra viro. Persekutas
Li chie, kvazau ombro, min. Ech nun
Vizias mi, ke tria inter ni
Li sidas.

Saljeri:

Chesu! Kia tim' infana?
Forpelu mavan penson. Bomarshe'
Konsilis iam: "Audu, frat' Saljeri,
Se pensoj nigraj foje venos vin,
Vi tiru korkon el botel' champana,
Au tuj relegu "Nupt' de Figaro".

Mocart':

Jes! Bomarshe' amiko via estis;
Ja nur por li "Tararon" verkis vi,
Laudindan ajhon. Jen la melodi'
De tie... Ghin mi kantas en felicho...
La, la, la, la... Chu estas ver', Saljeri,
Ke iun li venenis, Bomarshe'?

Saljeri:

Mi dubas: tro komika estis li
Por la meti'.

Mocart':

Ja estas geniulo
Li, kiel vi kaj mi. Geni' kaj krimo -
Du ajhoj nekuneblaj. Chu mi pravas?

Saljeri:

Vi opinias?

(jhetas la venenon en la glason de Mocarto)

Trinku, do!

Mocart':

Amik' -
Je via sano, je l' uni' sincera,
Liganta nun Mocarton kaj Saljeri,
De l' harmoni' du filojn.

(Trinkas)

Saljeri:

Haltu, do!
Atendu!... Vi eltrinkis jam!... Sen mi?!

Mocart':

(jhetas surtablen bushtukon)

Jam satas mi.

(Iras al fortepiano)

Auskultu nun, Saljeri, - Jen mia Requiem.

(Ludas)

Vi ploras.

Saljeri:

Tiuj larmoj
Unuan fojon: ghue kaj dolore,
Kvazau la pezan devon faris mi,
Kvazau tranchil' kuraca hakis for
Malsanan membron! Larmoj chi, Mocarto...
Neglektu ilin. Ludu, hastu vi,
La sonojn en animon mian jhetu...

Mocart':

Se chiuj homoj tiel sentus forton
De l' harmonio! Tamen ne: la mond'
Ne povus ja ekzisti; char neniu
Bezonojn de l' mizera vivo zorgus,
Chiu sin donus al la art' libera.
Ne multas ni, benitaj felichuloj,
Kiuj neglektas utilecon fian,
La pastroj sole de l' adora art'.
Konsentu? Sed malsanas iom mi,
Kaj peze sentas min. Mi iru dormi.
Adiau!

Saljeri:

Ghis revid'!

(Solas)

Ekdormos vi,
Mocart', por chiam. Sed, chu pravas li,
Kaj ne genias mi? Geni' kaj krimo, -
Du ajhoj nekuneblaj. Jen malvero:
Sed Bonarotti? Chu estas fabelo
De stulta homamaso - kaj ne estis
Murdinto, kiu kreis Vatikanon?