Herald Tribune: Не можете
выучить английский – учите
"глобалийский"
04.25 12:44 pm | NRS.com
Это происходит сплошь и рядом:
во время задержки вылета
авиарейса человек слева –
вероятно, кореец – начинает
говорит с человеком напротив –
возможно, он колумбиец. Вскоре
они оживленно болтают на каком-то
языке, похожем на английский. И
все-же носитель английского
языка, сидящий между ними, не
понимает ни слова.
Сами того не зная, кореец и
колумбиец говорят на
"глобалийском"(Globish),
последнее дополнение к 6800 языкам,
на которых говорят в мире. Правда,
первооткрыватель этого языка
Жан-Поль Нерьер не считает его
языком в полном смысле.
"Это не язык, это инструмент, –
говорит он. – Язык – это средство
распространения культуры.
"Глобалийский" язык к этому
не стремится. Он – не больше чем
средство коммуникации".
Нерьер не включает
"глобалийский" в один ряд с
утопическими попытками создать
новые языки, такие, как Космос,
Волапюк, Новиаль или
непоколебимый эсперанто. Не
стоит путать его и с варварским
Алголом (языком алгоритмов). Это
своего рода английский-lite: способ
упрощения языка и приписывания
ему правил, благодаря которым его
могут понять все.
"Язык, на которым
говорят по всему миру 88%
населения, это не вполне
английский, – говорит Нерьер. – Я
не думаю, что люди правы, полагая,
что это дает им преимущества,
потому что, если их не понимают
носители языка, это
бесполезно". Составленное им
руководство "Parlez Globish"
("Говорите по-глобалийски")
представляет собой попытку
кодифицировать этот
международный язык, и с момента
публикации в парижском
издательстве Eyrolles в прошлом году
он говорит, что его веб-сайт
www.jpn-globish.com посетили 36 тысяч раз.
Ушедший на пенсию руководитель
коммерческого отдела IBM, Нерьер
превосходно говорит
по-английски, но переходит на
глобалийский, если его не
понимают. "Я смотрю им в лицо.
Отсутствие понимания довольно
легко заметить".
Основные принципы глобалийского
– ограниченный до 1500 английских
слов вокабуляр (в Оксфордском
словаре английского языка – 615
тысяч слов), обилие жестов и
повторов. О грамматике речь
пойдет в следующем учебнике –
"Dеcouvrez le Globish" ( "Откройте
для себя глобалийский"), выход
которого ожидается в следующем
месяце.
На веб-сайте также размещены
слова песен, так как Нерьер
считает, что это превосходный
способ заучивания слов, даже если
они не входят в список 1500.
"Strangers in the Night" – хороший
выбор, но что делать ученику,
когда Синатра запевает
"scoobie-doobie-do"?
"Это неважно, – беспечно
отвечает Нерьер. – Я видел
"Кордебалет" (A Chorus Line) на
Бродвее три или четыре раза. Я
знаю все песни наизусть. Я
никогда не понимал, о чем поется в
строчке "If Troy Donahue can be a movie star you
can be a movie star" ( "Если Трой
Донахью может быть кинозвездой,
то и ты можешь"), но я
воспроизводил ее вполне
адекватно, чтобы меня
понимали".
Самое главное, утверждает он,
достичь порога понимания. Однако
ни слово "порог" (threshold), ни
слово "понимание" (understanding)
не входят в полторы тысячи слов в
его списке.
В списке также нет слов
"племянница" (niece) и
племянник (nephew), "но их легко
можно заменить словами "дети
моего брата", – говорит Нарьер.
Семена "глобалийского" были
заложены в 1980-х, когда Нерьер
работал в Париже на IBM с коллегами
примерно 40 различных
национальностей. На совещании,
где должны были выступать два
американца, чей рейс был
задержан, они начали беседовать
на "своеобразном искаженном
английском". Потом прибыли
американцы, и, кроме их первых
фраз – "Меня зовут Джим",
"Меня зовут Билл", – никто не
понял ни слова. А Джим и Билл,
естественно, не понимали
ломаного английского.
Можно было бы заключить, что, за
исключением Джима и Билла, все
говорили на "глобалийском",
хотя они этого и не знали. "Все
они, как и я сам, говорили на очень
плохом английском, не совсем на
глобалийском. У одного в
словарном запасе – 2 тысячи слов,
у другого 1200, и, возможно, это
разные слова. В глобалийском
интересно то, что с помощью этих
полутора тысяч слов можно
выразить все. Люди во всем мире
будут общаться с помощью одного и
того же ограниченного набора
слов".
В ситуации, когда множество
корпораций используют
английский язык в роли lingua franca,
где бы они ни находились, находка
Нерьера имеет большое будущее,
считает он, поэтому он ее
запатентовал. Еще больше
упростят обучение уроки по
компьютеру и по бесплатному
телефону. А по новому закону,
изданному во Франции, служащие
имеют право на 20 часов занятий по
определенному предмету в год.
Вот и еще один аргумент: "При 20
часах в год вам нужно 24 года,
чтобы выучить английский, причем
результат от этого будет нулевой,
потому что при такой частоте
занятий ученик не сможет
вспомнить, что ему говорили две
недели назад. При изучении
глобалийского у вас не только
будет телефонный доступ через
интернет, но вы сможете получать
дешевые уроки в таких странах,
как Индия, где говорят на
неплохом английском, а зарплаты
маленькие".
Нерьер предполагает, что за 182
часа обучения плюс "Strangers in the
Night" ученики смогут свободно
общаться на глобалийском. Его
нельзя назвать красивым языкам –
в нем много избыточности и
неуклюжих конструкций, но Нерьер
повторяет, что это не больше чем
инструмент в случаях, когда
обычный английский не понимают.
"Это не язык Гамлета, Флокнера
и Виржинии Вульф", – объясняет
он.
Однако самое плохое для
французов в этом
интернациональным языке – это
то, что он не французский. Нерьер
настаивает, что если люди будут
учить глобалийский, то
французский язык сохранится в
первозданной чистоте, потому что
"франглийский" вымрет за
ненадобностью.
Есть один возможный прокол в этой
схеме. Человек, бойко говорящий
на глобалийском, может остаться
непонятым носителем английского
языка. Нет проблем: Нерьер уже
готовит версию учебника для
англоговорящих в дополнение к
версиям для Испании и Италии,
которые вскоре выйдут. То есть он
не только защищает французский
язык от инвазии, но и вынуждает
американцев стать в определенном
смысле двуязычными.
"Точно! – с триумфом
восклицает Нерьер. – Это
единственный способ заставить
американцев выучить хоть
какой-то язык!"
http://www.nrs.com/news/culture/usa/250405_192445_41745.html
А вот что о Globish говорит Клод
Пирон:
Jen mia reago al International
Herald Tribune (Eo post la angla).
Pruvo pri la netaugeco de la
angla kiel internacia lingvo estas la fakto, ke post tiom da
jaroj da konstanta praktikado de ghi, mi ne estis certa pri
la signifo de *staunch*. Mi do serchis la vorton en angla
(brita)-franca vortaro (Harrap's). Sed montrighas, ke al
usonanoj la vorto elvokas ion ege malpli pozitivan ol al
britoj.
Tamen, en Webster, kiu estas
usona vortaro, chiuj difinoj de la vorto estas pozitivaj: (a)
[pri shipo] rezistanta je akvo; fortike konstruita; (b) [pri
hundo] fidinda koncerne ghian kapablon trovi au sekvi
chasatan beston; (c) firma en siaj principoj; konstanta kaj
stabila en siaj lojalecoj [ekzemple pri amiko au
aliancano]..Se vorto tiel difinita en nacia vortaro elvokas
al parto de la nacianoj homon grasan, dikan kaj primitivan,
kiel oni povas interkomprenighi per tia lingvo?
Dear Editor,
"Masochists in the whole world, unite!" This
should be the motto for Jean-Paul Nerriere's project of
spreading Globish, since there is a much more pleasant, more
cost effective alternative. When the choice is between a rich
language which can be mastered in a few months at practically
no cost, and a frustratingly poor, disappointing and
complicated one that you can use only after a longer
duration, you've got to be masochist to choose the latter.
I've compared Globish's vocabulary to Esperanto's. To
translate the 1500 Globish words in Nerriere's list, you need
only 1300 Esperanto ones, and when you know these 1300 words
plus some forty suffixes and prefixes (thus, altogether 1340
lexical units) you can form some 13,000 words extremely
useful in high level discussions. In Globish you're reduced
to a very primitive language, which doesn't include any means
of enriching your word stock. So, when you try to formulate a
complex thought you're cornered in a vocabulary so poor as to
be unusable, whereas Esperanto, with less elements to
memorize, provides you with a really rich language.
Nerriere's list has "administer", but not
"administration" or "administrative". In
Esperanto, you don't have to learn these separately. From
"administri" you derive "administro"
'administration' and "administra" 'administrative'.
The same rule applies to all concepts, so that many words
lacking in Nerriere's list are not to be learned in Esperanto
once you've assimilated the relevant root :
"sugesto", 'suggestion', "sugesta"
'suggestive'; "decido" 'decision',
"decida" 'decisive'; "morto" 'death',
"morta" 'mortal'. Or just look at the productivity
of such a suffix as "-em-": "paroli"
'to speak', "parolema" 'talkative';
"kisi" 'to kiss' "kisema" 'who has a
tendency to kiss a lot'.
Only masochists choose to communicate in a language with
the spelling of Globish or English when they could choose
Esperanto, in which each letter corresponds to just one sound
and in which for one sound there is just one letter. Only
masochists prefer a language with irregular verbs and
plurals, when experience proves that a language free from
them is more effective in intercultural communication.
Personnally, I was more fluent in Esperanto after six months
than in English after six years. (I have no fluency in
Globish, since I should first memorize what words _not_ to
use, an extremely difficult task). I've attended hundreds of
international meetings, some using English only, some
simultaneous interpretation, others Esperanto. I can testify
that the Esperanto sessions are the only ones where everybody
is on an equal footing and where interventions are really
lively, precise and often rich in humor.
Since learning Esperanto costs much less money, time and
effort than learning English or Globish, and since it is,
psychologically, much more satisfactory, isn't the fact that
it is so airily dismissed evidence of mankind's masochism? A
recommendation by all governments to learn Esperanto, beside
other languages learned for cultural reasons, would free the
world from the nagging problems caused by the language
barriers. Only a masochist world rejects such a suggestion
without first making cost effectiveness and feasibility
studies, and looking at how things stand where the
alternarive is actually being used.
Esperanto has been around for less than 120 years. It now
has users in at least a hundred countries, in most cities and
towns. It's interesting to compare it to the metric system.
In 1767, 120 years after the latter's first
apparition on the world scene, nobody used it. It was deemed
a hopeless utopia. History has shown that such a judgment was
premature. Who can say that the same mistake is not made by
those who today reject "staunch Esperanto", as Mary
Blume aptly calls it?
Yours sincerely,
Claude Piron,
22 rue de l'Etraz, CH-1196 Gland, Switzerland
"Masohhistoj el la tuta
mondo, unuighu! " Jen kio povus esti la slogano por la
projekto de J.-P. Nerriere disvastigi sian Globish, dum
ekzistas ege pli placha, pli kost-efika alternativo. Kiam
eblas elekti inter richa lingvo, kiun eblas lerni en kelkaj
monatoj preskau senkoste, kaj alia frustre malricha, elreviga
kaj komplika, kies ellerno postulas pli longan dauron, nur
masohhisto elektas la duan. Mi komparis la vortprovizon de
Globish al tiu de Eo. Por traduki la 1500 globishaj vortoj en
la listo de Nerriere, vi bezonas nur 1300 E-vortojn, kaj kiam
vi scias tiujn 1300 vortojn plus proks. kvardek sufiksojn kaj
prefiksojn (do entute 1340 vortajn unuojn), vi povas formi
pli malpli 13.000 vortojn treege utilajn en altnivelaj
diskutoj. En Globish vi estas reduktita al primitiva lingvo,
kiu inkluzivas neniun rimedon por plirichigi la vortostokon.
Sekve, kiam vi provas vortigi kompleksan penson, vi estas
limigita al vortprovizo tiel malricha, ke ghi estas
praktike neuzebla. Kontraste, Eo kun malpli da lernendaj
eroj, havigas al vi vere richan lingvon.
La listo de Nerriere havas
*administer*, sed ne *administration* au *administrative*. En
Eo, vi ne devas lerni aparte tiujn vortojn. De *administri*
vi derivas *administro* kaj *administra*. La sama regulo
aplikighas al chiuj konceptoj, tiel ke multaj vortoj
mankantaj en la listo de Nerriere estas uzeblaj sen devo ilin
lerni en Eo, se vi nur asimilis la koncernan radikon:
*sugesto* 'suggestion',
*sugesta* 'suggestive',
*decido* 'decision', *decida* 'decisive', *morto*
'death', *morta* 'mortal'.
Au konsideru la produktan povon de sufikso kiel *-ema*;
*paroli* 'to speak', *parolema* 'talkative';
*kisi*, 'to kiss', *kisema* 'who has a tendency to kiss a lot'.
Nur masohhistoj elektas
komuniki per lingvo kun ortografio kiel tiu de Globish au de
la angla, kiam ili povus elekti Eon, en kiu chiu litero
esprimas nur unu sonon kaj en kiu por chiu sono estas nur unu
litero. Nur masohhistoj preferas lingvon kun neregulaj verboj
kaj pluraloj, dum sperto pruvas, ke lingvo sena je ili
ebligas pli efike komuniki interkulture. Persone, mi parolis
pli flue Eon post ses monatoj ol la anglan post ses jaroj (Mi
havas neniun fluecon en Globish, char mi unue devus enmensigi
al mi, kiujn vortojn _ne_ uzi, kio estas ekstreme malfacila
tasko). Mi cheestis centojn da internaciaj kunsidoj, unuj
uzantaj nur la anglan, aliaj samtempan interpretadon, pliaj
Eon. Mi povas atesti, ke la esperantaj estas tiuj, kie chiu
siutas egalnivele kaj kie intervenoj estas vere viglaj,
precizaj kaj ofte richaj je humuro.
Char lerni Eon kostas malpli
da mono, tempo kaj peno ol lerni la anglan au Globish, kaj
char ghi estas, psikologie, ege pli kontentiga, chu la fakto,
ke oni tiel facilanime ignoras ghin ne estas pruvo pri la
masohhismo de la homaro? Rekomendo fare de chiuj registaroj,
ke homoj lernu Eon, apud aliaj lingvoj lernotaj kulturcele,
liberigus la mondon je la ghenaj problemoj kauzataj de la
lingva diverseco. Nur masohhisto malakceptas tian sugeston
sen unue entrepreni studojn pri efikeco rilate al kosto kaj
pri la realigebleco de la ideo, kaj ankau sen rigardi, kiel
statas la aferoj, kie la alternativo estas efektive uzata.
Eo estas uzata nun malpli ol
120 jarojn. Ghi nun havas uzantojn en pli ol cent landoj, en
multegaj urboj kaj urbetoj. Estas interese kompari ghin al la
metra sistemo. En 1767, 120 jarojn post kiam chi-lasta
unuafoje aperis sur la monda scenejo, neniu uzis ghin. Oni
rigardis ghin senespera utopio. Historio montris, ke tia
jugho estis tro frua. Kiu povas diri, ke la sama eraro ne
estas farita de tiuj, kiuj forjhetas "fortikan
Eon", kiel ghin tauge nomis Mary Blume?