FRATINETO ALENJO KAJ FRATETO IVACHJO
bildoj far T.Shevareva

Vivis-estis maljunulo kaj maljunulino, ili havis filinon Alenjo kaj fileton Ivachjo.

Maljunulo kun maljunulino mortis. Restis Alenjo kaj Ivachjo tute tutsolaj.

Ekiris Alenjo al laboro kaj frateton kun si prenis. Iras ili lau longa vojo, tra largha kampo, kaj ekdeziris Ivachjo trinki,

- Fratineto Alenjo, mi trinki volas!

- Atendu, frateto, ni ghisiros puton.

Ili iris, iris, suno estis alte, puto malproksime, ardo suferigas, shvito aperas. Staras bovina hufospuro plena je akvo.

- Fratineto Alenjo, mi trinkos el la hufospuro!

- Ne trinku, frateto, vi ighos bovido.

Frateto obeis, ili ekiris plu. Suno estas alte, puto malproksime, ardo suferigas, shvito aperas. Staras chevala hufospuro plena je akvo.

- Fratineto Alenjo, mi trinkos el la hufospuro!

- Ne trinku, frateto, vi ighos chevalido.

Suspiris Ivanchjo, ili ree ekiris plu. Iras, iras, - suno estas alte, puto malproksime, ardo suferigas, shvito aperas. Staras kaprina hufospuro plena je akvo.

Ivanchjo diras:

- Fratineto Alenjo, mankas forto: mi trinkos el la hufospuro!

- Ne trinku, frateto, vi ighos kaprideto!

Ne obeis Ivanchjo kaj sattrinkis el la kaprina hufospuro. Sattrinkis kaj farighis kaprideto...

Vokas Alenjo frateton, sed anstatau Ivanchjo kuras post shin blanka kaprideto.

Ekvershis Alenjo larmojn, sidighis sur fojnostakon - ploras, sed kaprideto apud shi saltadas.

Tiutempe rajdis preter negocisto:

- Pri kio vi, bela junulino, ploras?

Alenjo rakontis al li pri sia malfelicho. Negocisto al shi diras:

- Farighu mia edzino. Mi vestos vin per oro kaj arghento, kaj kaprideto loghos kun ni.

Alenjo, pensis, pencis kaj konsentis edzinighi al negocisto.

Komencis ili vivi-bonvivi, kaj kaprideto kun ili loghas, trinkas-manghas kun Alenjo el unu taso.

Foje negocisto forestis hejme. Nesciate de kie venis sorchistino: starighis sub fenestro de Alenjo kaj tre karese komencis voki shin bani en rivero.

Venigis sorchistino Alenjon al rivero, jhetis sin sur shin, ligis al kolo de Alenjo shtonon kaj jhetis shin en akvon. Kaj mem transformighis je Alenjo, vestis shian robon kaj revenis en shian chambron. Neniu rekonis sorchistinon. Negocisto revenis - ech li ne rekonis.

Sole kaprideto chion sciis. Ghi mallevis kapon, ne trinkas, ne manghas. Matene kaj vespere ghi iradas lau bordo apud akvo kaj vokas:

- Alenjo, mia fratineto!
Elnaghu, elnaghu al bordeto!

Eksciis pri tio sorchistino kaj komencis peti edzon: buchu, buchu kaprideton.

Negocisto domaghis kaprideton, li alkutimighis al ghi. Sed sorchistino, ne cedas, petegas - kion fari, negocisto konsentis:

- Nu, buchu ghin...

Ordonis sorchistino fari fajrojn grandajn, ardigi kaldronojn ferajn, akrigi tranchilojn shtalajn.

Kaprideto eksciis, ke ghi ne longe vivos, kaj diris al sia adopta patro:

- Antau morto permesu al mi iri al rivero, trinki akvon, lavi testikojn.

- Nu, iru.

Ekkuris kaprideto al rivereto, starighis sur bordo kaj plende ekvochis:

- Alenjo, mia fratineto!
Elnaghu, elnaghu al bordeto.
Fajroj brulas altaj,
Kaldronoj bolas feraj,
Tranchiloj akrighas shtalaj -
Oni volas min buchi!

Kaj Alenjo el rivero al ghi respondas:

- Ho, mia frateto Ivachjo!
Peza shtono sur fundon min tiras,
Silka akvo piedojn ligis?
Flavaj sabloj sur bruston kushighis.

Kaj sorchistino serchas kaprideton, ne povas trovi kaj sendas serviston:

- Iru, trovu kaprideton, venigu ghin al mi.

Ekiris servisto al rivero kaj vidas: lau bordo kuradas kaprideto kaj plende vochas:

- Alenjo, mia fratineto!
Elnaghu, elnaghu al bordeto.
Fajroj brulas altaj,
Kaldronoj bolas feraj,
Tranchiloj akrighas shtalaj -
Oni volas min buchi!

Kaj el rivero oni al ghi respondas:

- Ho, mia frateto Ivachjo!
Peza shtono sur fundon min tiras,
Silka akvo piedojn ligis?
Flavaj sabloj sur bruston kushighis.

Servisto ekkuris hejmen kaj rakontis al negocisto pri tio, kion li audis che rivero. Oni kolektis popolon, ekiris al rivero, jhetis retojn silkajn kaj eltiris Alenjon surborden. Oni demetis shtonon de sur brusto, mergis shin en fontan akvon, vestis en solenan robon. Alenjo revivighis kaj ighis pli bela, ol antaue.

Kaj kaprideto pro ghojo trifoje saltis transkapen kaj refarighis knabo Ivachjo.

Oni alligis sorchistinon al chevala vosto kaj sendis en vastan kampon.

Сестрица Алёнушка и братец Иванушка.

Жили-были старик да старуха, у них была дочка Алёнушка да сынок Иванушка.
Старик со старухой умерли. Остались Алёнушка да Иванушка одни-одинешеньки.
Пошла Алёнушка на работу и братца с собой взяла. Идут они по дальнему пути, по широкому полю, и захотелось Иванушке пить.
- Сестрица Алёнушка, я пить хочу!
- Подожди, братец, дойдем до колодца.
Шли-шли, - солнце высоко, колодец далеко, жар донимает, пот выступает. Стоит коровье копытце полно водицы.
- Сестрица Алёнушка, хлебну я из копытца!
- Не пей, братец, телёночком станешь!
Братец послушался, пошли дальше. Солнце высоко, колодец далеко, жар донимает, пот выступает. Стоит лошадиное копытце полно водицы.
- Сестрица Алёнушка, напьюсь я из копытца!
- Не пей, братец, жеребёночком станешь!
Вздохнул Иванушка, опять пошли дальше. Идут, идут, - солнце высоко, колодец далеко, жар донимает, пот выступает. Стоит козье копытце полно водицы.
Иванушка говорит:
- Сестрица Алёнушка, мочи нет: напьюсь я из копытца!
- Не пей, братец, козлёночком станешь!
Не послушался Иванушка и напился из козьего копытца. Напился и стал козлёночком...
Зовет Алёнушка братца, а вместо Иванушки бежит за ней беленький козлёночек.
Залилась Алёнушка слезами, села на стожок - плачет, а козлёночек возле неё скачет.
В ту пору ехал мимо купец:
- О чём, красная девица, плачешь?
Рассказала ему Алёнушка про свою беду. Купец ей и говорит:
- Поди за меня замуж. Я тебя наряжу в злато серебро, и козлёночек будет жить с нами.
Алёнушка подумала, подумала и пошла за купца замуж.
Стали они жить-поживать, и козлёночек с ними живет, ест-пьет с Алёнушкой из одной чашки.
Один раз купца не было дома. Откуда не возьмись приходит ведьма: стала под Алёнушкино окошко и так-то ласково начала звать её купаться на реку.
Привела ведьма Алёнушку на реку. Кинулась на неё, привязала Алёнушке на шею камень и бросила её в воду.
А сама оборотилась Алёнушкой, нарядилась в её платье и пришла в её хоромы. Никто ведьму не распознал. Купец вернулся - и тот не распознал.
Одному козлёночку все было ведомо. Повесил он голову, не пьет, не ест. Утром и вечером ходит по бережку около воды и зовёт:
- Алёнушка, сестрица моя!
Выплынь, выплынь на бережок...
Узнала об этом ведьма и стала просить мужазарежь да зарежь козлёнка.
Купцу жалко было козлёночка, привык он к нему А ведьма так пристает, так упрашивает, - делать нечего, купец согласился:
- Ну, зарежь его...
Велела ведьма разложить костры высокие, греть котлы чугунные, точить ножи булатные.
Козлёночек проведал, что ему недолго жить, и говорит названому отцу:
- Перед смертью пусти меня на речку сходить, водицы испить, кишочки прополоскать.
- Ну, сходи.
Побежал козлёночек на речку, стал на берегу и жалобнёхонько закричал:

- Алёнушка, сестрица моя!
Выплынь, выплынь на бережок.
Костры горят высокие,
Котлы кипят чугунные,
Ножи точат булатные,
Хотят меня зарезати!

Алёнушка из реки ему отвечает:

- Ах, братец мой Иванушка!
Тяжёл камень на дно тянет,
Шелкова трава ноги спутала,
Желты пески на груди легли.

А ведьма ищет козлёночка, не может найти и посылает слугу:
- Пойди найди козлёнка, приведи его ко мне.

Пошёл слуга на реку и видит: по берегу бегает козлёночек и жалобнёшенько зовет:

- Алёнушка, сестрица моя!
Выплынь, выплынь на бережок.
Костры горят высокие,
Котлы кипят чугунные,
Ножи точат булатные,
Хотят меня зарезати!

А из реки ему отвечают:

- Ах, братец мой Иванушка!
Тяжел камень на дно тянет,
Шелкова трава ноги спутала,
Желты пески на груди легли.

Слуга побежал домой и рассказал купцу про то, что слышал на речке. Собрали народ, пошли на реку, закинули сети шелковые и вытащили Алёнушку на берег. Сняли камень с шеи, окунули её в ключевую воду, одели ее в нарядное платье. Алёнушка ожила и стала краше, чем была.
А козлёночек от радости три раза перекинулся через голову и обернулся мальчиком Иванушкой.
Ведьму привязали к лошадиному хвосту, и пустили в чистое поле.