IV

Они опять полетели.

Как было хорошо кругом! Небо было такое синее, а внизу еще синее - море. Они летели над крутым и скалистым берегом.

— Неужели мы полетим через море? - спрашивала Аленушка.

— Да... только сиди смирно и держись крепче.

Сначала Аленушке было даже страшно, а потом ничего. Кроме неба и воды, ничего не осталось. А по морю неслись, как большие птицы с белыми крыльями, корабли... Маленькие суда походили на мух. Ах, как красиво, как хорошо!.. А впереди уже виднеется морской берег - низкий, желтый и песчаный, устье какой-то громадной реки, какой-то совсем белый город, точно он выстроен из сахара. А дальше виднелась мертвая пустыня, где стояли одни пирамиды. Божья Коровка опустилась на берегу реки. Здесь росли зеленые папирусы и лилии, чудные, нежные лилии.

— Как хорошо здесь у вас, - заговорила с ними Аленушка. - Это у вас не бывает зимы?

— А что такое зима? - удивлялись Лилии.

— Зима - это когда идет снег...

— А что такое снег?

Лилии даже засмеялись. Они думали, что маленькая северная девочка шутит над ними. Правда, что с севера каждую осень прилетали сюда громадные стаи птиц и тоже рассказывали о зиме, но сами они ее не видали, а говорили с чужих слов.

Аленушка тоже не верила, что не бывает зимы. Значит, и шубки не нужно и валенок?

Полетели дальше. Но Аленушка больше не удивлялась ни синему морю, ни горам, ни обожженной солнцем пустыне, где росли гиацинты.

— Мне жарко... - жаловалась она. - Знаешь, божья Коровка, это даже нехорошо, когда стоит вечное лето.

— Кто как привык, Аленушка.

Они летели к высоким горам, на вершинах которых лежал вечный снег. Здесь было не так жарко. За горами начались непроходимые леса. Под сводом деревьев было темно, потому что солнечный свет не проникал сюда сквозь густые вершины деревьев. По ветвям прыгали обезьяны. А сколько было птиц - зеленых, красных, желтых, синих... Но всего удивительнее были цветы, выросшие прямо на древесных стволах. Были цветы совсем огненного цвета, были пестрые; были цветы, походившие на маленьких птичек и на больших бабочек, - весь лес точно горел разноцветными живыми огоньками.

— Это орхидеи, - объяснила божья Коровка.

Ходить здесь было невозможно - так все переплелось.

Они полетели дальше. Вот разлилась среди зеленых берегов громадная река. Божья Коровка опустилась прямо на большой белый цветок, росший в воде. Таких больших цветов Аленушка еще не видела.

— Это священный цветок, - объяснила божья Коровка. - Он называется лотосом...

Ili ekflugis pluen.

Kiel estis bele chirkaue! La chielo estis tiel blua kaj malsupre ankorau pli blua estis la maro. Ili flugis super kruta kaj shtonega bordo.

- Chu efektive ni flugos trans la maron? - demandis Helenjo.

- Jes... Nur sidu trankvile kaj tenu vin pli forte.

Komence Helenjo timis, poste - ne. Krom chielo kaj akvo nenio restis. Sur la maro naghis shipoj kiel grandaj birdoj kun blankaj flugiloj... Malgrandaj shipoj estis similaj al mushoj. Ha, kiel bele, kiel bone! Kaj malproksime jam vidighis la mara bordo, malalta, flava kaj sabla, - marenfluejo de iu grandega rivero, unu tute blanka urbo, kvazau ghi estus konstruita el sukero. Kaj poste vidighis malviva dezerto, kie staris solaj piramidoj. La kokcineleto malsuprenighis sur la bordon de la rivero. Tie chi kreskis verdaj papirusoj kaj lilioj - mirigaj, delikataj lilioj.

- Kiel bone estas che vi, tie chi, - ekparolis Helenjo kun ili. - Chu vintro ne ekzistas che vi?

- Sed kio estas vintro? - miris lilioj.

- Vintro - ghi estas, kiam negho falas...

- Sed kio estas negho?

La lilioj ech ekridis. Ili opiniis, ke la malgranda norda knabineto shercas. Vere, de nordo chiu-autune alflugas chi tien grandegaj amasoj da birdoj, kiuj ankau rakontas pri vintro; sed ili mem ne vidis ghin kaj rakontas pri tio, kion ili nur audis. Helenjo ankau ne kredis, ke vintro povas ne esti kaj sekve pelteto kaj varmaj shuoj povas esti ne necesaj.

Ili ekflugis pluen. Sed Helenjo jam ne miris pri la blua maro, nek pri la montoj, nek pri la bruligita de suno dezerto, kie kreskas hiacintoj.

- Al mi estas varmege, - ghi plendis. - Nu, kokcineleto, estas vere ne bone, kiam dauras eterne somero.

- Ne al tiu, kiu kutimis, Helenjo.

Ili flugis al altaj montoj, sur kies suproj kushas eterna negho. Chi tie ne estas tiel varme. Post montoj komencighis netraireblaj arbaroj. Sub arkajho de arboj estis mallume, char la suna lumo ne penetras tra la densaj suprajhoj de l' arboj. Sur branchoj saltis simioj. Kaj kiom estis da birdoj - verdaj, rughaj, flavaj, bluaj... Sed plej mirigaj estis floroj kreskantaj rekte sur arbaraj trunkoj. Estis floroj kun tute fajra koloro, floroj similaj al tute malgrandaj birdetoj kaj al grandaj papilioj, - la tuta arbaro kvazau brulis per diverskoloraj vivaj fajretoj.

- Tio chi estas orkideoj, - klarigis la kokcineleto.

Iradi estis neeble chi tie, chio interplektighis.

Ili ekflugis pluen. Jen grandega rivero inter verdaj bordoj. La kokcineleto malsuprenighis rekte sur grandan blankan floron, kreskantan sur akvo. Tiajn grandajn florojn Helenjo ankorau ne vidis.

- Tio chi estas la sankta floro, - klarigis la kokcineleto. - Ghi nomighas Lotoso...