выпуск № 45 (116) 20-26 ноября 2002 г.

Вавилонское столпотворение возвращается...

На каком языке будут общаться «строители» будущего?

Многим известен миф о строительстве вавилонской башни. О том, как люди были лишены общения на одном языке между собой, получив взамен много разных. А все из-за того, что решили достать, так сказать, рукой до неба. Однако в результате тесного взаимодействия часть людей все же находила общий язык и находит по сей день. Может быть, в недалеком будущем кто-то, наконец, закончит «вавилонское» дело, начатое в далеком прошлом, и человечество сможет пощупать небеса.

И один в поле воин

В пользу такого невероятного события говорят процессы, происходящие в современных языках (в том числе и в русском). Тенденция к смешению языков началась уже давно. Многие исследователи связывают это с таким всемирным процессом, как глобализация, коснувшимся практически всех сфер жизни. В контексте этого процесса, языки, и не только они, стремятся к унификации, к чему-то общему.

По мнению ученых, многие ныне разъединившиеся языки произошли из одного праязыка (например, славянские и романские языки), а теперь появилась склонность к движению вспять, от многообразия к единообразию. По некоторым подсчетам, в мире каждые две недели исчезает по одному языку.

Начинают поговаривать о господстве английского языка как всемирного. Он начинает проникать в другие страны. К примеру, в нашем языке заметно преобладание слов, как правило, терминов, пришедших из английского и латинского. С латинским все понятно – это мертвый язык и сильного воздействия на «впечатлительный» русский не оказывает. Но в последнее время английский стал проникать в повседневную жизнь и обретать на нашей почве совершенно новые формы, к примеру, за названием компьютерной операционной системы «Windows» закрепилось отечественное новообразование «винда», что никого особенно не смущает. Конечно, не часто можно услышать, как кто-то «юзает писюху» – от англ. «use» - «пользоваться» и аббревиатуры «PC-Personal Computer», но и таких случаев хватает.

В конце концов, такое взаимодействие двух и более языков может привести к отмиранию одного из них. Граждане могут попросту не заметить, как они перестанут общаться на некогда родном языке. Будут свободно общаться на английском, поскольку хорошо его усвоили из прежней жизни, сначала переиначивая заимствования на свой лад, а потом уже понимая их истинный смысл. Так, может быть, известная шутка «Дед Мастдай и зайцы», с английским словосочетанием «Must die!» – «должен умереть», превратится в какую-нибудь страшилку.

С одной стороны, процесс глобализации языков очень даже полезен. Во-первых, одним поводом для межнациональных розней будет меньше. Во-вторых, легче станет общаться.

После таких слов многие защитники национальных ценностей начинают вопить, что это, мол, все происки дьявола, английский – это антихрист и прочее. Их не устраивает, видите ли, отсутствие языковой индивидуальности. Для них национальный язык является чем-то вроде щита от других народов. Существуют и религиозные причины. На родном языке написаны религиозные трактаты, отсюда якобы и происки лукавого.

Дела мирские

Но не все так просто на пути к всеобщей унификации языка. Как раз эта распространенность английского во всем мире, по мнению некоторых ученых, служит поводом для развития в нем своего «сленга», чтобы хоть как-то отгородиться от остального населения планеты, смотрящего на изначально англоязычных как на товар в витрине.

Таким образом, получается, что сами англичане не желают общаться со всем миром на одном языке, пусть даже и родном. К примеру, американский язык, иначе «американский английский», – это тот же язык туманного Альбиона, только с изменением смысла некоторых слов и присущей американцам «жеваностью» (от жвачки, наверное) и соответственно невнятностью. В конце концов, две страны несколько веков назад разделили океанские просторы, а телевидения и прочих средств поддержания постоянной коммуникации тогда не было. Вот и откололись.

То же может произойти и с нашим родным языком. Он может стать чем-то похожим на английский, только с русскими элементами, русский английский или русский британский (или, еще хуже, русский американский). Либо наша «родная мова» выйдет на какой-то другой уровень, за счет своих внутренних ресурсов (например, снижения употребления ненормативной лексики, во что, правда, верится слабо). Что будет дальше, покажет только время.

А время может показать развитие технологий быстрого машинного перевода. Тогда уже будет вообще не важно, на каком языке говоришь. Произойдет стирание языковых барьеров – единым для всех языком будет «машинный». И будут люди общаться друг с другом, сидя у компьютера дома и «пуская корни».

На распространенность языка, в частности английского, в будущем могут повлиять также демографические процессы; возможные политические и торговые союзы в Азии, на Ближнем Востоке и в Латинской Америке, в которых не участвуют США и другие англоязычные страны; раздражение против американских ценностей. Наконец, возможно, что мир коренным образом изменится благодаря какому-либо новому техническому открытию, которое может произойти в стране, где английский непопулярен.

К тому же сегодня в мире в три раза больше людей говорят по-китайски, чем по-английски. В основных англоязычных странах уровень рождаемости значительно ниже, чем в Индии, арабских странах и Латинской Америке, поэтому на протяжении последних 50 лет доля англоязычного населения в мире постоянно сокращалась.

В самой большой англоязычной стране - США неумолимо растет доля людей, которые не говорят по-английски. Непрерывно увеличивается число иммигрантов. Количество людей, прибывших в США из Латинской Америки, выросло за последние десять лет в полтора раза. В Калифорнии, Флориде и в юго-западных штатах испано-язычная популяция уже превзошла по численности англоязычную. В Нью-Йорке по-испански говорят 30% жителей, а городская телевизионная станция, вещающая на испанском, собирает больше зрителей, чем многие англоязычные телесети.

Число иммигрантов из Китая в США за последние десять лет выросло вдвое. Большинство из них в быту говорят на родном языке и ничего не делают для того, чтобы выучить английский.

Несколько лет назад была предпринята попытка законодательно принять поправку к Конституции, в которой английский провозглашался бы официальным языком США и которая запрещала бы государственным учреждениям вести дела на каком-либо ином языке. Однако поправка так и не была принята, и чиновники в районах, где проживает много иммигрантов, вынуждены учить испанский и китайский.

Сор в избе

Кроме межнациональных проблем изменений языка, существуют внутринациональные. Таковой является не теряющая своей актуальности и по сей день проблема «отцов и детей».

Первые признаки каких-либо перемен, происходящих в обществе можно увидеть на подрастающем поколении, которое как губка впитывает в себя все изменения.

Язык не исключение. Молодежь начинает быстро схватывать новые понятия, что, по их мнению, помогает как-то выделиться, «отличиться» от ничего не понимающих в жизни «предков». Отсюда происходят все эти «винды», «писюхи», «чуваки» и «герлы».

Также можно отметить стремление к упрощению языковых средств с использованием иностранных «словечек», которые более эффектно выражают мысль. Особенно это заметно в связи с современными технологиями коммуникаций. В интернете существуют свободные формы общения через электронную почту (e-mail, разговорный эквивалент «мыло»), чаты (англ. «Chat» - болтовня) и другие, в которых люди, общаясь, коверкают слова, как правило, из-за того, что не успевают быстро писать их полностью: «Дарова, народы!», «Жизня намана!», «Кеды!» (от «покедова» и «пока»). А те, кто пользуется английским как вторым языком, видоизменяют «инглиш» до полной неузнаваемости.

Что же «предки»? А ничего, они-то разговаривают на более-менее «правильном» литературном языке и стараются не замечать «спич» («speech» - «речь», что тоже вполне употребляется в повсеместной жизни) своих чад. Большинство родителей может даже и не осознавать, что язык их молодости тоже как-то отличался от языка молодости их родителей. Также не все приходят к пониманию того, что язык будущего сформирует нынешняя «молодость нации». Именно она будет на нем говорить, и этот язык может отличаться от современного русского, также как отличается китайский от корейского.

Конечно, это связано с национальной языковой политикой государств. В нашей стране если этим и занимаются, то это пока не заметно. Но хорошо заметно в США, да и в европейских государствах, которые тратят значительные средства на «пробивание» своего языка в других странах. Например, в Пскове миссионеры-мармоны начинают знакомить с собой всех желающих под видом бесплатных курсов английского.

Война без особых причин

Языковая борьба происходит на уровне национальной политики. Но в связи с развитием новых технологий коммуникации происходит переход на новый уровень существования языков: уровень культурной войны языков вне политических границ государств. До появления технологий коммуникации, распустившей свои сети через все границы, было возможно свободное распространение языка на любой ограниченной территории государства при значительном влиянии на этот процесс политики этого государства. Теперь язык не имеет возможности развиваться внутри любого государства без борьбы с другими языками. Эта борьба идет на уровне универсальной мировой культуры и уже не может ни контролироваться, ни управляться государственной политикой.

Чтобы сохранить свой язык, нужно воевать не за язык и не с языками. Политики, которые желают стимулировать развитие государственного языка, должны говорить вовсе не о языке. Они должны продвигать реальные интересы, связанные с конкретным языком, которые могли бы быть привлекательны как для соотечественников, так и для граждан других стран. Тогда будет «продвигаться» и сам язык – носитель информации.

Хотя совершенно не важно, сохранятся национальные формы общения или нет, но всемирный процесс глобализации движется своим ходом. Вполне закономерен итог изменения языков, который выльется в некое подобие единообразия и появления всемирного общего языка, пусть даже и производного от английского. Однако многих русистов до сих пор страшит мысль о взгляде на мир с точки зрения англоязычных народов.

Страшиться-то тут нечего, разве что те самые англоязычные народы стремглав пронесутся по новой «вавилонской» башне и не залапают все небеса, отказав в этом удовольствии другим и обидев тем самым в очередной раз того самого небожителя, который ниспошлет очередную кару на род человеческий - и повеселее, чем при строительстве «вавилонского дива».

Артем Корюшкин.
Рисунок: Ижевский Артур. Вавилон