Выдержки из лекции К. Калочая "Perspektivoj de Esperanta literaturo"

Таким образом, можно надеяться, что понемногу всё-таки вырастет то, что
раньше было лишь благочестивой мечтой некоторых фантазёров: эсперантская
культура. И можно надеяться, что, согласно требованиям времени, во всё более
и более многочисленном количестве будет воспитываться сорт людей, чьих
представителей я назвал бы культурными эсперантистами (kulturesperantisto).
Настоящий эсперантист всегда любил эсперанто-книгу, инстинктивно радовался
каждому новому достижению нашей литературы. Однако, когда я говорю о
культурном эсперантисте, я более не думаю о той сочувственной любви, которой
мать балует своё увечное дитя. Сейчас речь должна идти о ребёнке здоровом и
сильном, который начинает уже вырастать, и, кажется, становиться опорой для
всей семьи. Уже два раза я использовал слова "культурный эсперантист". Ну,
так кто это такой? Как его можно охарактеризовать?
Ну, во-первых, он обладает некоторым чисто лингвистическим интересом; ему
доставляет удовольствие сама структура нашего языка, его способности, его
средства выражения, его богатство и гибкость. Он, например, не сердится,
когда находит при чтении новое слово, а даже радуется этому, констатируя
плюсы, которые даёт это слово выразительной силе языка. Он старается усвоить
совершенное языковое чувство эсперанто, овладеть так называемым "духом"
языка, стремится усвоить тонкости синтаксиса эсперанто и особые
выразительные средства, чтобы суметь прочувствовать все стилистические
тонкости своих чтений. Во-вторых, он сопровождает с живым интересом эволюцию
нашей литературы, её проблемы, её устремления. Он знает наших писателей, их
стиль, мир чувств, их тенденции. Он запасается переводами, которые передают
ему незнакомую литературу, только через эсперанто достигающую его
горизонтов. Достижения сложных шедевров он воодушевлённо приветствует как
обогащение собственной культурной сферы, как источник удовольствий языковых,
умственных и чувственных. Представитель большой нации, возможно, слишком
закрытый в своей собственной культуре и литературе, с удивлением открывает
мир, который живёт, борется, радуется и плачет, невзирая на границы, с душой
такой разной, но, однако, такой схожей на душу его собственной страны.
Представитель маленькой нации чувствует, что его маленький мир расширяется
до бесконечных размерностей мировой культуры. Находишь себя словно в
пенящейся, кипящей жизни; при синтезе всех культур мира культурные
эсперантисты приходят от одноцветности своей нации через многоцветность
культур всех других стран к чистой, всевмещающей белизне сплавленного
воедино спектра: к всечеловеческой общности культур. И это уже очень близко
к Внутренней Идее, а в своей полной чистоте - возможно даже идентично с
ней...
...Если языковое воспитание, высшее языковое образование снабдит литературу
читателями, эта литература непременно снабдит читателей литературой в
неимоверном количестве. Сейчас можно уже сказать, что воспитание, возможно,
даже важнее, чем агитация. Необходимо начать внутреннюю пропаганду.
Необходимо показать агитированным, приобретённым благодаря несколько
блефовому акцентированию внимания на лёгкости языка, что более существенной,
нежели лёгкость, является культурная ценность языка. До сих пор верили, что
достаточно приманить человека - и вовлечённые в наше дело уже не будут
требовать заботы, для них не нужно более стараться. Поэтому наше движение
походило на приливы и отливы - с постоянно притекающими и оттекающими
массами. Сейчас необходимо начать работу по интенсификации - мы должны
вербовать эсперантистов среди эсперантистов. До сих пор мы были нацелены
вовне, давайте теперь позаботимся и о нас самих. И для этого, безусловно,
литература является самым подходящим средством.

перевел Mevo